Взятие Перемышля на некоторое время укрепило несколько померкнувший было из-за предыдущих неудач военный авторитет Великого князя. Даже его явные недруги – императрица Александра Федоровна и Григорий Распутин – вынуждены были временно снизить активность своих интриг. Распутин даже собирался посетить Ставку. Узнав об этом, Николай Николаевич публично выразил на сей счет свое мнение: «Пусть приезжает, я его повешу!»
Германское командование, обеспокоенное неудачами австро-венгерских войск, решило помочь своему союзнику. 19 апреля 1915 г. кайзеровские войска начали мощное наступление, длившееся до 9 июня и получившее название Горлицкий прорыв. Это была одна из наиболее крупных оборонительных операций Русской армии за весь период Первой мировой войны. В результате русские войска оставили в июне Галицию, а в июле – августе отошли на линию Гродно – Пинск – Тарнополь. Оценивая происшедшее, командующий войсками Германии на Восточном фронте генерал-фельдмаршал Пауль фон Гинденбург констатировал: «Операция на Востоке […] не привела к уничтожению противника. Русские, как и нужно было ожидать, вырвались из клещей и добились фронтального отхода в желательном для них направлении».[408] Безусловно, в этом была и немалая заслуга Николая Николаевича.
Однако в дальнейшем совершенствовании военного мастерства на посту Верховного главнокомандующего Великому князю помешали непрекращающиеся интриги императрицы Александры Федоровны и Григория Распутина. В результате они одержали верх. 23 августа 1915 г. Царь уступил уговорам своей супруги, раздраженной новым усилением влияния Николая Николаевича, сместил своего двоюродного дядю с поста Верховного главнокомандующего и сам занял этот пост.
Современники весьма отрицательно отреагировали на это решение Николая II. Один из видных общественных деятелей той поры, лидер кадетской партии, депутат 4-й Государственной думы П. Н. Милюков писал об этом судьбоносном событии: «Армия возглавлялась главнокомандующим Великим князем Николаем Николаевичем, которого первый земский съезд чествовал названием “русского богатыря”. Но именно это положение вызвало оппозицию к нему со стороны царской четы. Императрица боялась за своего супруга; стали ходить слухи, что Николай Николаевич подготовляет свою кандидатуру на царский престол».[409] Другой не менее известный политик, тогдашний председатель фракции Трудовой группы 4-й Государственной думы А. Ф. Керенский писал впоследствии: «Царь Николай стал Верховным главнокомандующим, отослав популярного Великого князя Николая Николаевича своим наместником на Кавказ. Естественно, такое решение повсеместно рассматривалось как великое бедствие, знаменующее новые катастрофы на фронте».