– Нет. – Огромные тарпаулиновые[29] крылья нервно и возмущенно загудели у него за спиной.
Жена протянула ему тонкую веревку, к которой было прицеплено штук сто свежевыстиранных одежек. Он повертел ее в пальцах, и на лице его появилась гримаса отвращения.
– Господи, до чего я докатился, – с горечью пробормотал он, – до чего!
Злые едкие слезы подступили у него к глазам.
– Не плачь, а то оно еще больше промокнет, – сказала она. – Просто подпрыгни и чуть-чуть с ними прошвырнись. И все…
– Прошвырнись… – с горькой усмешкой сказал он, чувствуя себя смертельно, глубоко и опустошительно уязвленным, – я уже сказал: пусть гром гремит, пусть льется дождь![30]
– Слушай, если бы сегодня был погожий солнечный день, я бы тебя не просила, – резонно заметила она. – Просто если ты этого не сделаешь, вся моя стирка пойдет насмарку. Придется развешивать белье в доме…
Этот аргумент стал решающим. Если он что-то и ненавидел, так это белье, развешанное по всему дому и свисающее отовсюду, словно гирлянды с флажками. Продираться сквозь них, просто чтобы попасть из одной комнаты в другую…
Дядя Эйнар подпрыгнул. И взмахнул своими огромными зелеными крыльями.
– Но только до ограды пастбища, – сказал он.
– Ты ж мой милый! – Она с облегчением рассмеялась.
Один взмах – и он подлетел кверху, как раскрывшаяся пружина, пережевывая крыльями холодный воздух и будто совокупляясь с ним. Вы бы не успели даже произнести «У Дяди Эйнара зеленые крылья», как он с шумом, на бреющем полете облетел свои угодья в сопровождении трепещущего шлейфа нанизанной одежды – и она мгновенно высохла в воздушных волнах от его крыльев!
– Лови! – Уже через минуту он вернулся из своего путешествия и плавно опустил сухую, как попкорн, одежду на чистые покрывала, которые она в ряд расстелила на место приземления.
– Спасибо, милый! – крикнула она.
– А! – Он махнул рукой и улетел сидеть под яблоней[31] и думать свою думу.
У Дяди Эйнара были чудесные крылья. Они были похожи на атласные паруса цвета морской волны, они шуршали и хрустели, когда он чихал или слишком резко поворачивался. Дядя Эйнар был одним из немногих в Семье, чей дар был заметен простому глазу. Вся остальная братия – Кузены, Племянники и прочие родственники, разбросанные по захолустьям всего мира, сидели там тише воды, ниже травы. И делали свои делишки незаметно. Если в кого-то внедрялись, то по-тихому. Иногда – разумом, иногда – ногтями или зубами. По небу перемещались в виде сухих листьев. По лесам – в виде волков. Им нечего было опасаться обычных людей. Другое дело – человек с огромными зелеными крыльями.