Они просто сидели – Херб неторопливо попыхивал сигарой, а все тихонько переговаривались, изредка извергая из себя потоки смеха. До тех пор, пока часы в холле не возвестили своим нежным звоном, что уже девять вечера.
– Вот так и живем… – задумчиво сказал Херб Томпсон, словно обращался к сигаре, которую только что вынул изо рта, – радуемся жизни…
– И что? – сказал мистер Стоддард.
– Да ничего. Живем – каждый своей жизнью. А где-то еще на земле миллиарды других людей тоже живут – каждый своей жизнью.
– Прямо скажем, звучит банально.
– Зато честно. Жизнь… – Он снова поднес сигару к губам, – жизнь, она вообще – дело одинокое. Даже у тех, кто женат. Иногда обнимаешь человека, а он как будто бы за миллион миль от тебя.
– Нет, мне это решительно нравится… – сказала его жена.
– Собственно, я не об этом, – спокойно пояснил он, не дав спровоцировать у себя чувство вины, – я хотел сказать – каждый из нас верит в то, во что он верит, и живет своей собственной маленькой жизнью, а в это время другие люди живут совершенно иначе. Вот мы сидим здесь, в этой комнате, а в это время где-то еще тысячи людей умирают. Кто-то от рака, кто-то от пневмонии, кто-то от туберкулеза. Готов поспорить, что сейчас, вот прямо в эту минуту, в Соединенных Штатах кто-то погибает в автокатастрофе…
– Какой-то не слишком оптимистичный разговор, – сказала его жена.
– Я всего лишь хотел сказать о том, что мы живем – и не думаем о том, что и как думают другие… Живы ли они или уже умерли. Нет, мы ждем, пока смерть придет к нам. Вот что я хотел бы сказать. Мы сидим здесь, на наших самоуверенных задницах, а в это время в пятидесяти километрах отсюда, один в большом старом доме, сидит один из лучших людей, которые когда-либо жили. А вокруг него только ночь и хрен его не пойми что…
– Херб!
Он пыхнул сигарой, зажевал ее и слепо уткнулся в карты.
– Извините. – Он сморгнул и закусил сигару. – Моя очередь?
– Твоя.
Игра двинулась вокруг стола – опять перебрасывание карт, бормотание, разговоры, смех. Все это время Херб Томпсон, понурившись, сидел в кресле, и вид у него был совершенно больной.
Зазвонил телефон. Томпсон вскочил, подбежал к нему и рывком снял трубку.
– Херб! Звоню тебе, звоню…
– Не мог подойти, жена не давала.
– Как там у вас дела, Херб?
– Что ты имеешь в виду?
– Гости пришли?
– Да уж пришли, куда они денутся…
– Небось болтаете, смеетесь, играете в карты?
– Да, но… черт возьми, какое все это имеет отношение…
– И ты куришь свою десятицентовую сигару?[37]
– Ну да, но…
– Ну что ж, прекрасно, – с завистью сказал голос в трубке. – Просто прекрасно. Жаль, что я не с вами. Лучше бы я не знал того, что знаю. Да много чего лучше бы…