– Но ты был там всего два дня назад, не можешь же ты постоянно с ним нянчиться.
– Завтра, прямо с утра, отвезу его в санаторий. Не хотел этого делать. Он кажется абсолютно разумным и здравомыслящим.
Они сыграли несколько игр. В десять тридцать был подан кофе. Херб Томпсон медленно пил и все время поглядывал на телефон. «Как он там, неужели сидит в подвале?» – думал он.
Херб Томпсон подошел к телефону, позвонил по межгороду, принял вызов.
– К сожалению, линии в этом районе не работают, – сказала телефонистка – Как только линию починят, мы переведем ваш звонок.
– Так, значит, телефонные линии не работают! – проорал Томпсон и с грохотом повесил трубку.
Потом резко развернулся, метнулся по холлу, открыл шкаф и достал шляпу и пальто.
– Я прошу меня извинить. Так вышло, простите. Сожалею! – крикнул он недоумевающим гостям и жене с кофейником в руках.
– Но Херб! – выкрикнула она.
– Я должен ехать! – сказал он в ответ – и скользнул в пальто.
За дверью послышалось какое-то неясное шевеление. Все, кто был в комнате, замерли и насторожились.
– Кто бы это мог быть? – спросила его жена.
Неясное шевеление повторилось, совсем тихо. Томпсон прошел через холл и остановился, прислушиваясь. Ему показалось, что из-за двери доносится чей-то смех.
– Вот это номер… – сказал Томпсон, после чего смело, с чувством приятного потрясения и облегчения взялся за ручку двери, – уж что-что, а этот смех я бы узнал где угодно. Аллин! Все-таки приехал, чертяга. Не мог потерпеть до утра со своими баснями. – Томпсон хохотнул. – Да еще, кажется, не один. Судя по звуку, их там целая толпа…
Он открыл входную дверь.
На крыльце было пусто.
Томпсон, кажется, ничуть не удивился – напротив, на лице у него появилось хитрая ухмылка. Он рассмеялся.
– Аллин? Ну, хватит уже, пошутили! Заходи. – Он включил на крыльце свет, выглянул наружу и огляделся вокруг. – Где ты, Аллин? Давай уже, покажись.
Легкий ветерок подул ему в лицо.
Томпсон замер – и вдруг в одну секунду похолодел до самых костей. Он вышел на крыльцо и с тревогой огляделся, очень осторожно. Внезапный порыв ветра хлопнул полами его пальто и растрепал волосы. В этот момент ему показалось, что он снова слышит смех. Ветер обогнул дом и подул в полную силу сразу отовсюду – и бушевал целую минуту, после чего унесся дальше.
Словно испуская дух, ветер тоскливо выл где-то высоко в кронах деревьев, и уходил, уходил все дальше, обратно в море, к Целебесу, к Берегу Слоновой Кости, к Суматре и мысу Горн, к Корнуоллу и Филиппинам. Стихая, стихая и стихая…
Томпсон стоял там, и его била дрожь. Потом вошел, прислонился к двери, и продолжал стоять, закрыв глаза и не двигаясь.