– Тильди, – говорил голос отца, – чем ты собираешься заниматься в жизни? Ты так себя ведешь, что мужчины не могут с тобой поладить. В смысле постоянных отношений. Дальше поцелуев дело не заходит. Как насчет того, чтобы остепениться, выйти замуж, растить детей?
– Вот что, папа, – резко повернулась к нему Тильди, – в жизни я люблю смеяться, играть и петь. А замуж – это не мое. Знаешь почему?
– Почему? – спросил папа.
– Никак не получается найти человека с такой же философией, как у меня.
– И какая же у тебя философия?
– Что смерть – это глупость! И это так и есть, папа. Смерть забрала маму, когда мы больше всего в ней нуждались. Не станешь же ты утверждать, что это очень умно?
Папа посмотрел на нее, и его взгляд сразу стал влажным, серым и поблекшим. Он похлопал ее по плечу.
– Ты, как всегда, права, Тильди. Но что мы можем поделать? Смерть приходит ко всем.
– Сопротивляться! – воскликнула она. – Бить ниже пояса! Бороться! Не верить в нее!
– Это невозможно, – грустно сказал папа. – Каждый из нас одинок в этом мире.
– Ну, надо ведь кому-то начинать, папа. Вот я и начала и теперь исповедую свою собственную философию, – заявила Тильди, – я считаю, что это глупо: то, что люди живут какие-то жалкие несколько лет, а потом их бросают в яму, как сырые семена, и из них ничего не прорастает, кроме запаха. Какую пользу они приносят? Лежат там миллион лет, и все без толку. А ведь большинство из них – прекрасные, милые и приличные люди, или уж, во всяком случае, пытаются ими быть.
А через несколько лет папа умер. Тетя Тильди помнила, как она пыталась его отговорить от этого, но он все равно умер. И она убежала. Она не могла оставаться с ним после того, как он остыл. И стал опровержением ее философии. Она не присутствовала на его похоронах. Все, что она сделала, – открыла антикварную лавку при входе в этот старый дом и долгие годы жила в нем одна, пока к ней не переехала Эмили. Тильди не хотела брать девочку к себе. Почему? Да потому что Эмили верила в смерть. Но ее мать была старой подругой Тильди, и она обещала ей, что выручит.
– Эмили, – продолжала тетя Тильди, обращаясь к человеку в черном, – была первой за много лет, кто стал жить со мной в этом доме. Замуж я так и не вышла. Мне не нравилась сама эта идея – прожить с человеком двадцать-тридцать лет, чтобы в один прекрасный день он умер у тебя на руках. От этого моя философия рассыпалась бы, как карточная башенка. Я вообще сторонилась мира. И всегда с большим подозрением относилась к людям, если они при мне хоть раз упоминали о смерти.