Тетушка уставилась на сигару.
– А куда вы стряхивали пепел? – в ужасе воскликнула она.
Санитар сделал затяжку и невозмутимо усмехнулся.
Совещание прервалось.
– Мадам, при всем уважении, вы же не хотите выгнать нас отсюда, чтобы мы оказывали свои услуги на улице?
Тетушка смерила стервятников взглядом.
– Было бы неплохо.
Каррингтон вытер со щек пот.
– Можете получить свое тело обратно.
– Ха! – крикнула тетушка, после чего осторожно уточнила: – Без повреждений?
– Без повреждений.
– Без формальдегида?
– Без формальдегида.
– И с кровью…
– С кровью, господи, да, с кровью – только забирайте и уходите!
Чопорный кивок.
– На том и порешим. Приведите ее в порядок. И по рукам!
Каррингтон щелкнул пальцами санитару.
– Что ты там стоишь, ты, умственно отсталый. Тебе сказали – приведи в порядок!
– И поаккуратнее там с сигарой, – предупредила Тильди.
– Осторожней, осторожней, – сказала тетя Тильди. – Поставьте корзину на пол, чтобы я могла в нее наступить.
На тело она почти не взглянула. Единственным ее комментарием было: «Выглядит натурально». После этого она навзничь улеглась в корзину.
Она ощутила обжигающий, прямо-таки арктический холод. Архинеприятную тошноту. И адское головокружение. Как будто две капли материи пытаются слиться воедино. Как вода пытается просочиться в бетон. И все это было так долго. Так мучительно. Как если бы бабочка пыталась втиснуться в сброшенную сухую оболочку застывшей куколки!
За всеми ее корчами наблюдали работники морга. Мистер Каррингтон был искренне взволнован. Он заламывал пальцы и жестикулировал, что-то бормоча и делая руками подбадривающие движения. Санитар же (который явно был настроен скептически) наблюдал за происходящим с видом праздным и насмешливым.
Просочиться в холодный, нескончаемый гранит. Просочиться внутрь промерзшей древней статуи. Везде надо протискиваться.
– Да оживай уже, черт возьми! – крикнула себе тетя Тильди. – Поднимайся.
В корзине заскрипели прутья – и тело наполовину приподнялось.
– Найди свои ноги, женщина!
Тело вслепую нащупало свои ноги и схватилось за них.
– Смотри! – крикнула тетя Тильди.
Свет проник в затянутые паутиной слепые глаза.
– Чувствуй! – призвала себя тетя Тильди.
Тело почувствовало тепло комнаты и внезапно осознало реальность разделочного стола, на который можно опереться и отдышаться.
– Двигайся!
Со скрипом тело сделало шаткий шаг.
– Услышь! – рявкнула она.
И в ватные уши ворвались звуки комнаты. Хриплое, выжидательное дыхание санитара (пребывавшего в полном шоке), хныкающий мистер Каррингтон и, наконец, ее собственный надтреснутый голос.