А потом указал на суп мистера Кобермана – и гул донесся прямо из него.
Землистое лицо мистера Кобермана стало жестким, неприятным и каким-то ужасным. Скривив губы, он оттолкнул миску с супом и откинулся на стуле.
Появилась бабушка.
– Что случилось, мистер Коберман?
– Я не могу есть этот суп, – сказал он.
– Почему?
Мистер Коберман посмотрел на Дугласа.
– Потому что я сыт. Спасибо.
Мистер Коберман извинился и пошел наверх.
– Ну что еще ты учинил? – накинулась на Дугласа бабушка.
– Ничего. Ба, а почему он ест деревянными ложками?
– Ну какое твое дело! Господи, когда же ты опять пойдешь в школу?
– Через два месяца. Почти.
– О боги… – сказала бабушка.
По дороге на второй этаж – большое, залитое солнцем окно. В его переплет вставлены разноцветные стекла, каждое величиной примерно с книжку. Оранжевые, фиолетовые, синие, красные, зеленые. А еще желтые и ужасно красивые бордовые.
Обычно под конец дня, когда через них било солнце, падая на лестничную площадку и скользя по перилам лестницы, там начиналось волшебство. И Дуглас как зачарованный стоял у окна и смотрел на мир сквозь разноцветные оконца.
Сейчас будет голубой мир. Дуглас прижался ноздрями к голубому стеклу и увидел голубое-голубое небо, голубых людей, голубые автомобили и рыскающих по улице голубых собак.
А теперь (Дуглас поменял стекло) будет янтарный мир. Вон бегут две лимоновые женщины – прямо как дочери Фу Манчу[57]. Дуглас хихикнул. В этом стекле даже солнечный свет был как золото или как будто растопили большую ириску и разлили ее по всему дому…
Наверху раздался какой-то шорох. Дуглас догадался, что это мистер Коберман выглянул из комнаты и теперь на него смотрит.
Не оборачиваясь и все так же глядя в окно, Дуглас пояснил:
– Столько других миров. Голубые, красные, желтые. И все разные…
Повисло молчание.
– Действительно. Столько других миров. Да-да. И все разные, – словно спохватившись, сказал мистер Коберман после длинной паузы.
Дверь закрылась. В холле опять было пусто. Мистер Коберман вернулся в комнату.
Дуглас пожал плечами и перешел к другому стеклышку.
– Ого! Все розовое!
Оно было чистым и незамутненным, как капля дождя. Зачерпывая ложкой утреннюю кашу, Дуглас чувствовал, как оно разгорается у него внутри – чистое белое пламя ненависти, пылающее ровной и немеркнущей красотой. Дверь в комнату мистера Кобермана была приоткрыта – там никого не было. Борясь с отвращением, Дуглас заглянул внутрь.
Да, теперь это комната мистера Кобермана. Когда-то (когда в ней жила мисс Сэдлоу) она была яркой и цветной – там были настурции, всякие яркие клубки от вязанья, яркие картинки на стенах. А когда здесь жил мистер Кейплз, то комната отражала его спортивную бодрость духа – теннисные туфли на стуле, скомканный свитер на кровати, мятые брюки в шкафу, на бюро – вырезки из журналов с симпатичными девушками, а теперь…