– Вот… – Дуглас декорировал кровать постельным бельем. – Едим мы ровно в двенадцать, и если вы не спуститесь, то суп остынет. Бабушка его сразу приносит, поэтому он всегда остывает.
Мужчина отсчитал десять пенни и со звоном сбросил их Дугласу в карман курточки.
– Будем друзьями, – сказал он.
Странно: у мужчины не было никаких других денег, кроме пенни. Очень много пенни. Ни серебряных монет, ни даймов, ни квотеров[56]. Только новенькие медные пенни.
Дуглас поблагодарил его.
– Я поменяю их на дайм и положу в свой десятицентовый банк.
– Копите деньги, молодой человек?
– У меня уже шесть долларов и пятьдесят центов. Теперь – шестьдесят. Это на поездку в лагерь в августе.
– Мне пора умываться, – сказал высокий незнакомец.
Как-то раз Дуглас проснулся среди ночи, потому что на улице началась гроза. Сначала дом зашатался от холодного ветра, потом в окна ударил дождь. А потом за окном бесшумно сверкнула молния и прямо с ней вместе – ужасный раскат грома. Это было так страшно, что Дуглас запомнил этот страх. Страх, когда ты видишь свою комнату в мгновенно вспыхнувшем свете, и она вдруг кажется тебе пугающей и чужой.
То же самое было и сейчас, в этой комнате. Дуглас стоял, смотрел на незнакомца – и комната уже не была прежней. Она неуловимо изменилась из-за того, что этот человек (быстрый как молния) пролил на нее свой свет. Дугласу это не понравилось.
Дверь закрылась у него перед носом.
В картофельном пюре – вниз-вверх, вниз-вверх – орудовала деревянная вилка. Мистер Коберман (так его звали), когда бабушка позвала его к обеду, пришел со своими приборами: деревянной вилкой, ножом и ложкой.
– Миссис Сполдинг, – тихо сказал он. – Это мои личные столовые приборы. Пожалуйста, используйте их. Сегодня я пообедаю, а с завтрашнего дня буду только завтракать и ужинать.
Бабушка суетилась вокруг да около, занося дымящиеся кастрюли – с супом, с фасолью и картофельным пюре. Хотела произвести впечатление на нового постояльца. Дуглас же сидел и громко лязгал по тарелке столовым серебром (с того момента, как заметил, что мистера Кобермана это раздражает).
– А я знаю один фокус, – сказал Дуглас. – Смотрите.
Он поддел ногтем зубец вилки – и стал, как фокусник, указывать на разные участки стола. И оттуда, куда он указывал, раздавался вибрирующий металлический звук, похожий на голос потусторонних сил. На самом деле все было элементарно. Он просто незаметно нажимал рукояткой вилки на столешницу. И от дерева, как от резонатора, шла вибрация. А получалось, будто это какое-то волшебство.
– Вон туда… вон туда… и вот сюда! – восклицал Дуглас, радостно дергая вилку.