– Было бы недальновидно, – сказал дедушка, – давать точные определения. Мы же толком про них ничего не знаем. Хобгоблин, вампир, тролль… Кто это такие и как они себя ведут. Было бы глупо навешивать на них ярлыки. Это просто люди, которые ведут себя определенным образом. Как бы это сказать помягче – люди, которые ведут себя не по-людски.
– Доброго всем вечера, – сказал мистер Коберман, после чего встал и отправился на свою вечернюю прогулку, на работу.
Включили радио. Поиграли в карты. Купили мороженое, подали. Потом – спокойной ночи и спать.
И дальше по порядку – звезды, луна, ветер, тиканье часов, бой часов (с каждым часом все ближе к рассвету), восход солнца, вот и утро, и новый день – и мистер Коберман возвращается с прогулки после завтрака. Дуглас стоял в сторонке, как миниатюрный наблюдательный аппарат, который с жужжанием переводит туда-сюда свои зоркие микроскопические глазки.
В полдень бабушка пошла в магазин за продуктами.
Покричав с минуту у мистера Кобермана под дверью, Дуглас попытался войти. На этот раз дверь была заперта. Пришлось бежать за ключом.
Судорожно сжимая в руке ключ и осколки цветного стекла, Дуглас вошел, прикрыл дверь и прислушался к мерному дыханию мистера Кобермана. После чего приложил к глазам осколок голубого стекла.
Посмотрел сквозь него и оказался в голубой комнате, в голубом мире – непохожем на обычный мир, который он знал (таком же непохожем, как красный мир). В нем была аквамариновая мебель, кобальтовое постельное белье, бирюзовые потолки, угрюмое синее лицо мистера Кобермана, его не менее синие руки, а также синяя грудь, которая мерно поднималась и опускалась.
И кое-что еще.
Прямо на Дугласа с голодной злобой смотрели глаза мистера Кобермана, которые были… широко открыты! Отступив назад, он отнял от лица голубое стекло. Теперь глаза мистера Кобермана были закрыты. Приложил голубое стекло – открыты. Убрал голубое стекло – закрыты. Приложил голубое стекло – снова открыты. Убрал – закрыты. Вот это да. Весь дрожа, Дуглас продолжал экспериментировать. Так, еще раз, со стеклом – кажется, что сквозь закрытые веки кто-то просвечивает фонариком голодные жадные глаза. Без голубого стекла – кажется, что они плотно закрыты.
Но была еще и остальная часть тела мистера Кобермана…
Минут пять Дуглас стоял совершенно потрясенный. И думал о голубых мирах, красных мирах, желтых мирах – разных и живущих параллельно друг с другом. Как стекла внутри большого белого окна. Одновременно. Цветные стекла, разные миры… Мистер Коберман – он же сам это подтверждал.