Мари ничего не отвечала.
– Не против? – переспросил он.
Никакого ответа.
Полоска света под дверью расширилась.
– Мари!
Он открыл дверь.
– Спишь?
Она лежала, глядя перед собой расширенными глазами, грудь ее тяжело вздымалась.
– Ну, значит, спишь, – заключил он, – спокойной ночи, дорогая.
Джозеф лег в кровать.
– Устала, наверное.
Она не ответила.
– Устала… – повторил он.
За окном ветер качал фонари. Комната была темной и длинной, как тоннель. Через минуту Джозеф уже спал.
А Мари все так же лежала с открытыми глазами, и грудь ее то поднималась, то опускалась, и на руке тикали часы…
В такую погоду было здорово проезжать через тропик Рака. Сверкающий автомобиль мягко подпрыгивал на ухабах, петлял между зелеными сопками, с ревом вписывался в крутые повороты, оставляя за собой легкое облачко дыма и все больше приближаясь к Соединенным Штатам. В автомобиле сидел Джозеф – как всегда, свежий, румяный и в панаме. На коленях у него уютно свернулся неизменный фотоаппарат – он не расставался с ним даже за рулем. К лацкану его коричневого пиджака была пришпилена черная шелковая ленточка. Оглядывая проносящийся пейзаж, он рассеянно взмахнул рукой – словно обращался к попутчику… но осекся. Тут же его губы тронула глуповатая улыбка – он снова отвернулся к окну и принялся мычать себе под нос какой-то мотив. В то время как правая его рука тихонько подкрадывалась к соседнему сиденью…
Оно было пусто.