– Потому что ваши пятнадцать дизельных автофургонов развозят их дважды за ночь?
– Ты понял систему. Приходи к нам работать!
Курт покровительственно похлопал меня по плечу. Ни я, ни ребенок во мне не почувствовали себя польщенными. Однако у моего внутреннего ребенка возник еще один вопрос, который я с удовольствием передал Курту:
– Хм… Не проще было бы вашим клиентам через приложение заказать один из пятнадцати фургонов? Прямо на нем и поехали бы, куда захотят.
Я не совсем понял, Курт взглянул вопросительно или всего лишь тупо. Поэтому я конкретизировал вопрос:
– Я имею в виду, если пятнадцать автофургонов все равно два раза в день катаются туда-сюда с самокатами, то они ведь могли бы сразу брать с собой и клиентов?
– А? И что это даст?
– Вы бы смогли сэкономить на всех расходах с самокатами, а ваши клиенты добирались бы до места назначения гораздо безопаснее и за те же деньги. И количество углекислого газа было бы меньше, потому что не пришлось бы сначала эти самокаты производить.
– Но это не наша бизнес-модель. Ведь мы сдаем в аренду самокаты.
– Ну да, ради экологической устойчивости. Правильно.
На короткий момент воцарилось молчание, пока Курт жевал свой бразильский стейк, донор которого еще несколько дней назад пасся там, где несколько месяцев назад был вырублен экологически устойчивый тропический лес – ради быстрого разведения крупного рогатого скота.
– Значит, ты зарабатываешь деньги тем, что пытаешься предотвратить климатическую катастрофу, – сказал я, примирительно скругляя разговор.
– Нет. Я зарабатываю свои деньги на климатической катастрофе. – Он поднял свой бокал, предлагая мне присоединиться.
К счастью, мой бокал был пуст. Изменения климата как бизнес-модель. По крайней мере, в этом пункте он был честен.
Несмотря на его спортивный прикид, еда и вино, похоже, нарушили тепловой баланс в организме Курта. Он снял пиджак и повесил его позади себя на спинку стула. Его дорогая дизайнерская футболка была не только слишком тесна на животе, но и слишком коротка в рукавах. И моему взору открылось кое-что интересное. На его дряблом правом плече красовалась татуировка, какие накалывают себе на Майорке люди, проигравшие пари, будучи пьяными в стельку. Ярко-красное сердце с черным кантом. Вокруг сердце – лента. На ней одно слово – «Анна». Если Анна была юношеским грехом Курта по обоюдному согласию, то эта Анна определенно совершила гораздо бо`льшую ошибку.
Курт говорил без остановки, но о его предполагаемой правовой проблеме речь пока не зашла. Поэтому за десертом я направил разговор в нужное русло, чтобы узнать истинную причину, по которой я здесь.