Чтобы как-то утешиться, Эля вытащила из бара заветную. Приложилась. Включила своего любимого Шуфутинского. Вроде полегчало. Расправилось сердце, сбежала со лба морщинка, забился под стол внутренний голос.
Дмитрий добрался дневным. Вечером, не откладывая, встретились. Эля заметила, что он похудел. Смотрел не в глаза, а мимо. Что-то появилось во взгляде кошачье, агрессивное. Будто к прыжку готовился.
— Двадцать тысяч — деньги не фантастические, — сказал он. — Можно попытаться раздобыть. Но нужны хоть какие-то гарантии. Не хочется деньги выложить, а брата не увидеть.
— Как их добудешь? Гарантию дает только…
— Не зуди. Классику еще не забыл, — прервал Дмитрий.
Эля не на шутку обиделась. Внутренний голос заныл: «Что они себе позволяют, эти американы? Слово вставить не дает». Эле ответило зеркало, стоявшее на столе. Было оно старинным, в бронзовой раме, украшенной замысловатой вязью. Эля его очень любила и всегда с ним советовалась. Зеркало укоризненно покосилось на Дмитрия. Чтоб не очень задавался, метнуло луч в правый глаз, брызнуло серебром на часы и снова спряталось в раму.
— Что ты предлагаешь, знаток Ильфа и Петрова?
— Я свяжусь с Нью-Йорком, поищу на всякий случай, где и у кого деньги плохо лежат. Может, получу при надобности в долг. И ждать. Незнакомцы объявятся, коль им наши денежки приглянулись. Надо телефон на запись поставить, вдруг позвонят.
Они не позвонили, но объявились. Снова по электронной. Похоже, не собирались оставлять отпечатки голоса.
— Может, кто из знакомых? — предположил Дмитрий.
— Не знаю, что и думать.
Снова короткий текст латинским алфавитом.
«Госпожа Либман! Если вы готовы платить деньги, положите под заднее стекло вашей «хонды» газету. Машину паркуйте на стороне улицы ближе к дому. Ждем».
Несколько минут молча рассматривали текст. Первой не выдержала Эля:
— Час от часу не легче. Не только электронный адрес, но и машину знают. Вот стервецы!
— Ну, и что будем делать? Слежку за машиной устраивать? Кто в окошко заглянет?
— Толку от этого? Сволочье, но с выдумкой. Так их не зацепишь. За вечер десятки людей по улице пройдут.
— А сколько на велосипедах?
— Да и того не требуется. Достаточно на машине мимо проехать, чуть глаз скосить. Пожалуй, надо сигнал подавать. По крайней мере, они будут уверены, что письма доходят.
Эля выписывала две немецкие газеты. Солидную «Berliner Morgenpost» и бульварную «BZ». Газеты скапливались на тумбочке. Каждая в десятки страниц, не только читать, просто полистать не всегда хватало времени. Но профессия обязывает. Как говорят более завлекательно французы, noblesse oblige. Вытащила цветную «BZ» с очередным убийством на первой странице — где их журналисты откапывают в тихом Берлине?