— Понимаете, — робея, сказал Михаил. — Эти десять тысяч, которые мы накопили, положить в банк, чтобы иметь хоть самый небольшой процент и не бояться воров, мы не могли…
— Да, знаю, — сказал Филипп. — Те, кто получают социальную помощь, должны отчитываться за свои дополнительные доходы…
— Отчитываться? Нет, вы не понимаете. Если бы социальному ведомству стало известно, что я получаю «по-серому» эти пятьсот долларов в месяц, с меня бы вычли все, что нам давало государство. За три года это больше всех наших накоплений. Нас бы потащили в суд, и мы оплачивали бы расходы по ведению процесса. Полиция взяла бы меня на заметку как человека, склонного к мошенничеству. Мой наниматель уплатил бы огромный штраф. Суд признал бы нас сообщниками в деле об организованной преступности.
— Ваши рассуждения не лишены оснований. Вы действительно нарушаете ряд законов и правильно представляете последствия.
— Другими словами, у нас не только отняли бы наши десять тысяч, но и выдали волчий билет на всю оставшуюся жизнь в Германии. Гражданство не светило бы. На немецкую трудовую пенсию за годы, проработанные до эмиграции в СССР, мы по здешним законам прав не имеем. Социального пособия в этом случае нам тоже, скорее всего, не дали бы. Медицинской страховки мы бы лишились. Что остается?
Вопрос был риторический. Ни Филиппу, ни Михаилу отвечать на него не приходилось. Да это было и не нужно.
— Мы с женой решили: отдадим деньги ростовщику. Нелегально. Под хороший процент.
— Как вы нашли ростовщика?
— В газете было объявление. Его дал некто Тиф Тойфель, продавец маленького аукционного магазинчика на Кудамме. Сейчас я вам его покажу.
— Он оказался мошенником?
— Не знаю. Взял деньги под двадцать процентов годовых. Неплохо, да?
— Вам виднее. Я в такие игры не играю. Расписку вам дал?
— Конечно! Да что толку?
— Он не возвращает деньги? Не платит проценты?
— Да. Говорит, тяжело больна жена. У них, мол, двое детей, нет денег. Самое главное — он ходит в казино. Все мои деньги проиграл там… Что делать? Господин Кауфман сказал, что вы можете помочь.
— Не знаю. В суд идти вы не намерены…
— Нет, что вы! Какой суд! Вы хотите, чтобы я из суда поехал не домой, а в тюрьму? Чтобы Тиф Тойфель по сто долларов в месяц стал возвращать социалу накопленные мной деньги, я же добавлял к ним остальные, работая на стройках коммунизма?
— Берлина?
— Какую играет роль в данном случае — Берлина или Беломорканала? Суть-то одна.
— Не совсем. На Беломорканал попадали ни в чем не повинные люди. У вас же колода карт — полный состав преступления. Вы на свободе, потому что никто об этом не догадывается. Согласитесь, ситуации разные.