Ведя Элси в отель «Роял», я думал: между моей маленькой ученицей и моей Элси, верно, возникнет дружба, и последние недели Долли Джексон станут не такими печальными. Однако меня ждало разочарование. Роскошь отеля «Роял» перепугала Элси, и она замкнулась в себе. Долли была раздражена ожиданием.
– Так это вы – Элси? И вы чувствуете себя хорошо?
– Да, слава богу…
Молчание.
Долли. Куда вы ходите гулять? В Сады Джефсона?
Элси. Да, когда вход бесплатный. В осталь ные дни я хожу в Городской сад.
Долли. Но ведь вход в Сады Джефсона стоит лишь пенни…
Элси. Право же, как говорит мама, пенни – это два полпенни.
Долли. О, понимаю… Какая вульгарная шутка!
Молчаливое недоумение.
Ковер в гостиной был весь исчерчен линиями маленькой железной дороги, расходившейся в разные стороны или же шедшей по кругу; возле камина располагался крашенный краской железный гараж с маленькими локомотивами. Двери оставляли открытыми, и поезда могли ездить по всему номеру. «Это мои железные дороги, – объяснила Долли, – у меня восемь паровозов. Они прожигают ковер, но мы заплатим за них… Зимой я попрошу установить все это в нашем саду в Ментоне. Скажу, чтобы сделали настоящие туннели в горах и мосты над водою. Тут не меньше пятидесяти вагонов!»
Она говорила слишком много, поэтому стала кашлять. И сама завершила беседу: «Ну что же, встретимся в следующий раз, когда я пойду на прогулку, через несколько дней, не правда ли?» Но Элси оставалась холодной и замкнутой. Она проговорила: «Хорошего вечера!» – и мы удалились.
На следующий день я нашел Долли одетой и в перчатках, будто бы готовой к прогулке. Она оставалась сидеть в шляпке подле закрытого окна. Настал первый погожий апрельский день, и снаружи весна укрывала густой зеленью все холмы Англии. «Если погода по-прежнему будет хорошей, то завтра или послезавтра я отправлюсь на небольшую прогулку в кресле-каталке. Сегодня пока только генеральная репетиция. Как вы находите меня в этом платье? Думаю, я такая же хорошенькая, как и Элси?» Я сказал ей, что она очаровательна, но быстро отвел глаза: она могла прочитать в них, что выглядит как увядшая, одряхлевшая старушка.
Начались дожди, и Долли так и не вышла из отеля «Роял». Ей становилось все хуже, и на уроках читал и говорил только я один. Как-то раз она протянула мне мешочек, полный конфет: «Это для Элси». – «Хотите, чтобы она пришла?» – «Нет, это меня утомит. В следующий раз, когда отправимся на прогулку. Скажите ей, я сожалею, что была в прошлый раз такой злой и глупой».
Погода снова наладилась, и в Садах Джефсона зацвели каштаны. Но Долли надлежало оставаться в постели, и когда я пришел встретиться со своей маленькой ученицей, мисс Лукас вежливо меня выпроводила. Больше мы с ней не виделись. Каждый день я посылал о ней справиться. Прошло две недели. И утром 3 июня портье в отеле сказал мне, что это уже вопрос нескольких часов. Говорили мы совсем тихо: никто не должен был знать, какого гостя ожидали в отеле «Роял». Я решил не покидать Парада, не терять из вида окон на втором этаже. Прошло несколько прекрасных жарких часов. Возле дорогих магазинов останавливались экипажи, автомобили. Я еще раз поднялся вдоль Парада до самой церкви. Когда я спустился обратно, в четырех окнах на втором этаже шторы были опущены. Я зашел в вестибюль отеля. Все было кончено.