Доктор Мартин был очень доволен столь явными улучшениями в состоянии Гарри. Было вполне очевидно, что ему удалось пробить внутренние барьеры пациента, что процесс сублимации завершился успешно, и теперь можно будет уже по-настоящему углубиться в раннее детство Гарри и разобраться с его Эдиповым комплексом, не опасаясь его травмировать. Да, доктор Мартин был доволен безмерно, и прямо светился улыбкой, и попыхивал трубкой, слушая Гарри.
Хотя Гарри периодически задерживался на работе, Линда больше не огорчалась. На самом деле, теперь все было почти точно так же, как в самом начале их брака, шесть лет назад, разве что дорога домой занимала чуть больше времени. А в остальном все вернулось на круги своя. Гарри был жизнерадостным и веселым, все вечера в будни и все выходные они проводили вместе, и она вновь отдавала ему всю себя, и с нетерпением ждала его дома, и встречала его с распростертыми объятиями.
И у нее в животе зрела новая жизнь. Жизнь, которую она ощущала и видела внутренним взором. И Гарри прикладывал ухо к ее растущему животу и говорил ей: Да, милая, ты права. Это наверняка девочка, я ее слышу. У нее рос живот, в животе рос ребенок, а в душе нарастало умиротворение.
Исследуя здание своей конторы, Гарри нашел несколько способов, как проникнуть в другие здания, даже в те, где на входе сидели вахтеры. Надо было лишь приблизительно вычислить время, когда они совершали обходы – если вообще совершали, – и соответственно скорректировать свои действия. Однажды ему пришлось больше часа просидеть в туалете, чтобы уж наверняка убедиться, что в офисе никого нет. Пока он сидел, запершись в тесной кабинке, время тянулось уныло и бесконечно. Постепенно он начал осознавать нарастающую дрожь возбуждения в ногах и в паху, живот сводило от страха быть пойманным. Он сознательно проникался этими ощущениями, от которых все его тело покрылось испариной, и пот стекал по спине тонкими струйками, и он сам не заметил, как потерял всякое чувство времени, отдавшись на волю этого вихря чувств, сотрясавших его изнутри.
Он бродил по кабинетам, выдвигая и задвигая ящики столов, с каждым разом все громче и громче. Сначала он брал только деньги, потому что деньги – предмет, не поддающийся опознанию. Никто не остановит его на улице и не арестует за воровство лишь на том основании, что его карманы набиты деньгами, пусть даже и мелочью, которой было как-то уж слишком много. Но со временем возбуждение пошло на убыль, и теперь Гарри ходил по зданию, как хозяин, даже и не пытаясь вести себя тише. Он брал все, что плохо лежало, чьи-то ценные вещи, часы или кольца, и держал их в кармане почти до самого дома; а потом просто выкидывал.