— Вы имеете в виду Клайда Толсона?
— Его самого. А то, что не сожгли, они припрятали.
— Есть свидетели?
— Думаю, есть. — Филлис замолчала.
К столу подошла официантка и, убрав пустые бокалы, поставила виски.
— Я хотел бы заказать обеденный столик в ресторане, — попросил ее Питер.
— Не беспокойтесь, все будет сделано, — ответила официантка.
— Пожалуйста, на имя…
— Я знаю, сэр. На имя мисс Максвелл.
Официантка ушла.
— Я потрясен, — сказал Ченселор.
Филлис Максвелл не скрывала своего удовлетворения.
— Прошу вас, продолжайте. Так кто же свидетели?
Филлис ничего не ответила. Задумавшись над чем-то, она низко склонилась над столом, и от этого ее движения в глубоком вырезе блузы округлилась поднявшаяся грудь. Питер довольно откровенно любовался открывшейся ему картиной, но собеседница, казалось, не обращала на это никакого внимания.
— Вы ведь сказали, что работаете над книгой о Гувере, не так ли?
— Не о самом Гувере. Однако его образ займет в романе заметное место, поэтому мне хотелось бы услышать о нем как можно больше. Расскажите все, что знаете. Потом я объясню вам, зачем мне это надо. Обещаю.
Филлис начала свое повествование в баре и продолжила за обедом. Это был гневный рассказ. Ее негодование объяснялось еще и тем, что, зная о многих преступлениях Гувера, она ни разу не смогла выступить с разоблачениями, потому что не располагала никакими доказательствами. Их просто не существовало, этих доказательств, хотя все было правдой.
Филлис упомянула о сенаторах, конгрессменах и членах правительства, которые либо ходили перед Гувером на цыпочках и плясали под его дудку, либо навлекали на себя его гнев. Она рассказала о том, как сильные, влиятельные люди хранили молчание, хотя им самим это было отвратительно. Она видела, как они рыдали от бессилия, но рта так и не раскрывали. Филлис подробно описала поведение Гувера после убийства обоих Кеннеди и Мартина Лютера Кинга. Оно было просто неприличным — настолько откровенно он радовался. Ответственность ФБР за эти преступления, конечно, всячески отрицалась.
Журналисты убеждены, что Гувер скрыл от комиссии Уоррена дискредитирующую определенные круги информацию и это не могло не повлиять на результаты расследования. Бог знает, что это была за информация. Если бы не вмешательство ФБР, оценка событий, происшедших в Далласе, Лос-Анджелесе и Мемфисе, наверное, оказалась бы совершенно иной. Но какой именно — этого мы, вероятно, никогда не узнаем.
Филлис рассказала о том, как по указанию Гувера использовались электронные средства подслушивания и записывались на пленку телефонные разговоры. По ее словам, методы Гувера ничем не отличались от гестаповских. Никто ни от чего не был застрахован. Своих врагов, не только действительных, но и потенциальных, он держал в постоянном страхе. Пленки с записями подслушанных разговоров разрезались на куски и соответствующим образом редактировались. Людей обвиняли черт знает в чем только на основании малейших слухов или инсинуаций. Между отдаленными, не имеющими ничего общего событиями искусственно устанавливали связь и тоже использовали их как якобы неопровержимые улики. Шли на прямой подлог, подтасовывали факты. Журналистка говорила, и в словах ее звучали отвращение и ярость.