Официанты к этому времени убрали со стола пюре и вынесли следующее блюдо – маленькую, похожую на паштет закуску; София зловеще сказала, что она из рыбы, и опять положила себе на тарелку самую малость. Когда блюдо передали Луишу, он жестом отослал его обратно и продолжил просто сидеть, сгорбившись и смотря на стену над нашими головами, где в качестве декора были развешаны разнообразные мореходные снасти – рыболовные сети, огромные медные крюки, деревянный штурвал лодки. Интересно, сказала София уэльскому писателю, что он повторил слова той старой женщины, потому что недавно она сама слышала почти в точности те же слова, хоть и в совершенно другом контексте. Ее сын недавно уехал к отцу на пару дней и обнаружил у него дома склад фотоальбомов, которых никогда прежде не видел. Ее бывший муж взял все альбомы с собой, когда они расстались, объяснила она; возможно, он верит, что их с ней история принадлежит ему, или же боится, что в этих альбомах есть что-то, что может противоречить его версии случившегося, потому что иначе, сказала она, зачем ему их прятать?
– Что бы ни было причиной, – сказала она, – он не оставил мне ни единой фотографии нашей совместной жизни, и когда мой сын нашел эти альбомы в шкафу для посуды, он в каком-то смысле увидел эту жизнь в первый раз, так как был слишком маленьким, чтобы помнить бо́льшую ее часть. Когда он вернулся домой, – сказала она, – я сразу поняла, что что-то случилось, и несколько часов он был очень тихим. Он всё время смотрел на меня, когда думал, что я этого не замечаю, и в конце концов я спросила: у меня что-то на лице? Поэтому ты так странно на меня смотришь? Тогда он рассказал, что нашел альбомы и листал их целое утро, потому что папа ушел играть в теннис с друзьями и оставил его одного. На фотографиях ты, мама, сказал он мне, но на самом деле это не ты. Я имею в виду, сказал он, я знаю, что человек на этих фотографиях – это ты, но я не мог тебя узнать. Я ответила, что не видела эти фотографии уже много лет, – сказала София, – и что я, должно быть, постарела сильнее, чем предполагала. Нет, сказал он мне, дело не в том, что ты выглядишь старше. В тебе изменилось всё. Всё не такое, как на фотографиях, сказал он, и волосы, и одежда, и выражение лица, и даже глаза.
Пока она говорила, ее глаза стали больше и ярче и, казалось, наполнились слезами, однако она продолжала улыбаться так, что было понятно: она прекрасно умеет хранить самообладание. Уэльский писатель посмотрел на нее с вежливым сочувствием, и на его лице появилось выражение легкой тревоги.