Известно, что походка человека отражает его характер. Даже на седьмом десятке лет Дмитрий Юрьевич ходил стремительной походкой, буквально врываясь в наши тесные кабинеты. Вслед за ним влетала его огромная сумка - из тех, в которых спортсмены носят свои кроссовки и фуфайки, а пассажиры пригородных электричек - купленные в Москве припасы. Но Дмитрий Юрьевич не был ни спортсменом, ни пассажиром. Во чреве его знаменитой сумки трепыхалась книжка, которую он читал в дороге, и пара свежих газет, до которых Дмитрий Юрьевич был большой охотник. В остальном же сумка была для него совершенно излишним грузом. Но при этом она была вполне уместна как атрибут его иррационального облика.
Меня поражает художественная цельность его образа. Он любил за чашкой чая неторопливо порассуждать о том и о сем. Казалось, что этому человеку некуда спешить. Но оборотной стороной его неторопливости была стремительность. Подгоняемый каким-то невидимым ветром, он быстро вставал и уходил, поспешая по своим многочисленным делам. И, словно подхваченный всё тем же ветром, он стремительно ушел из жизни...
Лучшая награда для преподавателя - любовь студентов. Этой любовью Дмитрий Юрьевич был наделен сполна. Он не жалел для них времени и сил - и они ценили его самоотдачу. Он был одним самых колоритных героев студенческого фольклора, его афоризмы разлетались по всему истфаку.
По объему своих разнообразных сведений Дмитрий Юрьевич был подлинным энциклопедистом. В его обильных монологах присутствовало множество разнообразных вещей: история и литература, политика и курьезные случаи из жизни, бытовые проблемы и философские рассуждения, словом, - весь мир в его богатстве и красоте. В них не было только одного: мелочного эгоизма. Он был чужд зависти и никогда не интересовался сплетнями.
Известно, что по происхождению Дмитрий Юрьевич принадлежал к старинной дворянской фамилии. Он редко вспоминал об этом и был далек от какого-либо высокомерия. Но наследственность -великая сила. В его радостном отношении к жизни, в какой-то благородной беззаботности о хлебе насущном был неуловимый шарм русского дворянства.
Как истинный дворянин, он был патриотом России. Его патриотизм заключался не в шумных декларациях за пиршественным столом, а в органическом ощущении себя как части России. Быть может, именно поэтому он охотно брал на себя автобусные экскурсии и летние производственно-ознакомительные практики. Это была замечательная и ныне уже почти утраченная форма приобщения студентов к отечественной истории и культуре. Но много получали от этих путешествий и сами преподаватели. Приготовления к этой летней эпопее были для Дмитрия Юрьевича настоящим священнодействием. Но цель оправдывала затраты времени и сил. Сын двух геологов, Дмитрий Юрьевич любил «поле» и спокойно относился к дорожным неурядицам и отсутствию комфорта. В провинциальных гостиницах и на проселочных дорогах, в сельской столовой и среди руин заброшенных храмов он был счастлив этим погружением в родную ему стихию, имя которой - Россия.