— Продолжайте! — Разнес теплый ветерок тонкий голосок над палубой.
— Нажрусь. — Выдал еле слышно Матвей.
— В горе и радости, — выдала тем же тоном Ольга, и тут же уточнила, чтобы потом не было разночтений. — Я тоже!
Капитан же, наплевав на все, самовольно сократил речь, тут же перейдя к сути:
— Согласны ли вы?..
— … Объявляю вас мужем и женой!
Эти слова двум немолодым уже мужчинам удалось разобрать с большим трудом. И дело отнюдь не в качестве колонок или возрасте. Аппаратурой "Тройка" снабжалась самой неплохой, а двое в комнате до сих пор считались активными бойцами. Но даже современная техника и самый чуткий слух ничего не смогли поделать с качеством записи и силами природы. Налетевший ветерок почти полностью заглушил слова командира корабля с со знаками различия капитана третьего ранга.
Впрочем, гораздо больше Повиласа волновало не качество записи, а гулкие удары сердца о собственную грудную клетку. Это надо же такое учудить… Да еще при самом императоре. Уж насколько он сам себя считал отморозком, но исполнять такое перед лицом русского Медведя… На такое способна только его Ника. Может зря когда-то он сказал ей, что на любой выпад в ее сторону она может отвечать ударом лопатки по лицу обидчика. Иначе откуда такой характер? И уж совершенно точно на наивный детский ответ "Ну я же девочка…", он великодушно разрешил взять розовую. Тормозов дочурка не имела совершенно. Хотя живет еще надежда, что с возрастом она все-таки исправится.
Вот они ошибки в воспитании.
— Мне кажется, вы недостаточно заинтересованы в уничтожении… Так называемого Магистра. — Негромко произнес старый враг, внимательно наблюдая за лицом орденца.
Вот и начался торг. Жизнь дочери за…
Старый Коршун расхохотался.
— Я не воюю с детьми. — Заявил он жестко, оставив за кадром невысказанное"… В отличие от.".
Шрам выдохнул. Набрал полные легкие воздуха и… Выдохнул снова. Аргументированно возразить он не мог. Перед ним стоял не деловитый европеец, что мог поверить словам цивилизованного человека. Перед ним был русский варвар. Один из тех, что смотрит на поступки, а не верит речам.
— Отец Ансельм, я же говорил, что это он… — Не слишком убедительно начал бывший помощник Магистра, пытаясь придерживаться выбранной ранее линии поведения.
— Да-да-да, — негромко пробормотал, кивая в такт каждому слову, Григорий Никитич. — Это мы уже слышали. А главное поверили. На слово. Как истинному джентльмену и полагается, да?
Повилас дураком не был. И несколько последующих реплик собеседника мог с достаточно высокой долей вероятности предсказать заранее. Однако логика разговора требовала "доиграть" до конца.