Тогда Яна задумалась, куда деть так внезапно полученную свободу действий, и решилась на вторую попытку.
Путь до врат она помнила прекрасно: сначала лавка несъедобных сладостей, затем фонтан, ночью подсвеченный так, что казалось, будто фигуры эльфов движутся…
«А нет, действительно движутся. Ежегодные купания остроухого десанта?»
Букинистический магазинчик был все еще открыт, а от него до искомой площади с двумя «турниками» друг напротив друга рукой подать. Нелюдей, кроме тех, что плескались в фонтане, на своем пути пленница так и не встретила, поэтому на этот раз обошлось без парадной свиты. К счастью, большинство принимало участие в празднике.
Врата, естественно, были неактивны, и пленница присела на скамеечке, подкарауливая беспечных путешественников: увидеть, как кто-то выходит в большой мир, хорошо, увязаться следом — и вовсе бесценно. Но приближаться к воротам никто даже не думал. Только спустя где-то час белый турник вдруг затуманился, пространство между его «штангами» пошло рябью и оттуда чуть ли не вывалился высокий ярко-рыжий парень в красно-белой футболке «Арсенала», зажимавший коробку темного эля под мышкой.
— Черт! Опоздал! — выругался он по-английски, оглядывая площадь, на которой не было ни единой эльфийской души. Затем его взгляд наткнулся на Яну с ее четвероногой дуэньей, и пленница решила, что самое время действовать.
— Вы можете выпустить меня наружу? — требовательно схватила она «футболиста» за рукав. — Пожалуйста! Меня хотят убить!
— Не на того напала, крошка. — Молодой эльф фамильярно приобнял ее за плечи. — Я был вчера в заповеднике, а сегодня просто вышел посмотреть матч. Хотя, кажется, лучше бы остался. Что значит «убить»? Еще вчера же хотели замуж выдать?
Яна разочарованно фыркнула, скинула его руку со своего плеча и пошла прочь от врат — похоже, что именно сегодня караулить там было бессмысленно.
— Эй, не кисни! — закричал ей вслед футбольный фанат. — Пива хочешь? «Лучше бы жареной курицы принес», — подумала Регина.
Во дворце измученную событиями дня и разочарованную провалом засады пленницу ждал очередной ботанический сюрприз. В изножье ее кровати лежал самый натуральный стог травы. Яна недоуменно покосилась на Наю.
— Только не говори, что, кроме собаки, мне положена еще и коза…
Женщина подошла ближе, и оказалось, что трава вовсе не трава, а срезанные (судя по всему, в королевском парке) цветы. Она подняла парочку за стебелек и неожиданно чихнула так громко, что гончая прижала свои длинные, розовые на кончиках уши.
«Не может быть!»
Регина раскидала верхний слой растительности в «стогу» — точно! В середине упокоилось несколько лилий — королевских цветов, на которые у нее всю жизнь была прямо-таки пророческая аллергия. Рядом лежала записка, выведенный витиеватым почерком текст на английском гласил: «Надеюсь, досадное недоразумение на празднике не помешает вам обдумать мое предложение. Об остальном не беспокойтесь». Далее шла длинная подпись на эльфийском, но Региной не надо было разбирать незнакомые символы, чтобы понять, от кого исходило это заманчивое предложение руки и сена и кто стал консультантом по вопросам его романтического оформления.