– Харт!
– Я в порядке, – отвечает он. – Просто дай мне минутку.
Я опускаюсь на дощатый настил, через несколько секунд Харт вытягивает себя на берег и садится рядом со мной. Он мокрый, перемазанный грязью и тяжело дышит.
– Вероятно, деревяшка сгнила, – говорит он. – Наверное, я до смерти напугал Уилли Нельсона. Когда так на него обрушился. – Он пытается улыбнуться, но у него не очень получается.
Я протягиваю руку и провожу по его груди и рукам, просто, чтобы удостовериться, что Харт цел, но он отстраняется. Харт вытаскивает из кармана рубашки пачку сигарет, но те насквозь мокрые.
– Проклятие, – бормочет он. Потом швыряет испорченную пачку в грязь и встает. – Пошли.
Я следую за Хартом к «Мистической Розе». Мы миновали уже половину пути, когда я оглянулась на реку и увидела, что кто-то рыбачит. Свет фонаря освещает темно-рыжие волосы Кейса, который ловит рыбу на своей залатанной пироге, которую мои друзья в Арканзасе могли бы назвать каноэ. Я слышу, как он насвистывает старую каджунскую мелодию.
Я вздрагиваю, вспомнив о той медальке со святым Себастьяном, спрятанной в моем бельевом ящике. И понимаю, что не сумею долго удержать это в секрете.
Однако я не могу рассказать Харту сегодня, ему и так уже досталось.
Нам требуется еще несколько минут, чтобы добраться до «Мистической Розы», но, когда мы останавливаемся на ступенях крыльца, я бросаю взгляд на пристань.
Там стоит Кейс и ловит рыбу на краю причала, словно находился тут несколько часов. А мы с Хартом оба знаем, что только что проходили мимо него.
Он ловил рыбу в реке.
Но и на пристане тоже он. Провоцирует нас.
Провоцирует Харта.
Кейс даже не поворачивает голову в нашу сторону, но я чувствую, что Харт злится. Его мускулы напрягаются, и он раздувает ноздри, словно разъяренный бык.
– Не надо. – Я кладу руку ему на плечо, но Харт уже завелся, он готов к бою. – Пожалуйста, не сейчас, не сегодня вечером.
Харт долго смотрит на меня, потом вздыхает, прислоняется к столбику крыльца и смотрит на часы.
– Уже полночь, – произносит он. – Твой день рождения закончился.
Колокольчики Евы, с каждым днем их становится больше, трезвонят, как похоронные колокола. Сейчас их, наверное, около двадцати, каждый отличается от других.
– Мне нужно ложиться спать, – говорю я. И Харт кивает.
Я тянусь рукой к двери, но он меня останавливает:
– Что ты скрываешь, Грейси?
– Ничего.
Я ощущаю, как кольцо Элоры прожигает мой карман.
– Чушь, – усмехается он, и от разочарования в его голосе мне становится неловко. – Ты думаешь, я не чувствую этого, когда ты сидишь рядом со мной? – Харт качает головой и понижает голос: – О, Господи. Ты думаешь, я не ощущаю это на вкус, когда ты целовала меня сегодня?