— Древо, — тихо повторил незнакомец, — Оно проснулось…
Он силился сказать что-то еще, но не мог, будто его рот вдруг оказался чем-то забит. Он начал кашлять и плеваться, пытаясь вытолкнуть что-то из себя. Через секунду его стало рвать листьями. На кухне поднялся ветер, подхватывал рассыпанную по дому листву и кружил ее в быстром вихре. Человек исчез, но в последний момент Дима заметил, что под кожей у того что-то шевелилось, бугрилось волнами, прорывая мягкую живую ткань.
Ветер стал холодным, по коже пошли мурашки. Запахло гнилью и сыростью, стало тяжело дышать. Кружащие вокруг листья начали ранить голую незащищенную кожу. Их острые жесткие края наносили царапины и мелкие порезы. Дима вскрикивал от боли и страха, метался по кухне, уже не в силах что-то понять и в чем-то разобраться. Он снова бросился к окну, открыл настежь стеклопакет и стал колотить руками в прочный деревянный щит.
— Помогите! — кричал он неизвестно кому, — Выпустите меня! Пожалуйста! Прошу вас!
На помощь не пришел никто. Сквозь щели в досках щита он различал только мельтешение теней снаружи. Местные, эти чертовы психи, бродили вокруг дома, наверняка с интересом прислушиваясь к звукам изнутри. До Димы донеслись голоса, люди громко выкрикивали одни и те же слова.
— Дева-Древо. — расслышал Дима их громкие причитания. — Забери! Дева-Древо, забери! Дева-Древо, забери! Дева-Древо, забери! Дева-Древо, забери!!!
Они повторяли это снова и снова, как молитву или мантру. На разные интонации и голоса, но не стихая, без остановки. Дима выбежал из кухни и замер в дверях в гостиную. Прямо из пола рос ствол дерева, теряясь в потолке. Толстый, несколько метров в ширину, покрытый грубой темной корой. Ствол был как будто ненастоящий, полупрозрачный, сквозь него были видны картины, висящие на противоположной стене. Дима сделал несколько осторожных шагов и приблизился к прозрачному дереву. Вокруг него все еще летали листья, ранили и царапали, но Дима почти не замечал их. Он был полностью заворожен видением. Внутри дерева клубились сгустки какого-то прозрачного вещества, как будто тумана. Они переплетались между собой, изредка обретая формы, неуловимо похожие на человеческие. Дима попытался коснуться ствола, но рука прошла насквозь. Пальцы обожгло холодом и болью, где-то рядом загромыхал громкий противный смех.
Это вывело Диму из оцепенения, он снова бросился по лестнице наверх, в спальню. Там было окно, можно попробовать вылезти через него на крышу. И здесь был виден ствол дерева-призрака, только теперь он расходился в стороны могучими ветвями, которые стонали под мощными порывами сильного ветра. С них срывались листья, кружились, падали и шуршали. На одной из веток сидел маленький ребенок, почти голый, если не считать коротких шортиков. Он пытался что-то сказать, но изо рта вместо слов у него вырывались большие жирные насекомые. Важно шевелили длинными усиками, перебирали ножками, ползая по лицу и губам ребенка. Рядом появился еще один силуэт, более крупный. Женщина. Она села рядом с малышом и нежно, по-матерински обняла его за худенькие плечи. Дима не мог рассмотреть ее внимательно, длинные спутанные волосы закрывали ей лицо, нечесаными патлами свисая на грудь и плечи.