— Вика, стой!
Елена Викторовна бросилась следом. Ногу пронзила резкая боль, и она рухнула на пол. Попыталась встать, упираясь руками, но руки не удержали. Глаза обжигало. Предметы теряли свое значение, расплывались, оставляя лишь едва узнаваемые контуры. Елена Викторовна снова и снова звала дочь, ползя наугад, но каждое движение отдавалось болью во всем теле.
— ВИКА! — завопила она, и все оставшиеся силы ушли в этот крик.
Голова Елены Викторовны безвольно упала, глаза закрылись и все чувства покинули тело.
* * *
— Твои руки совсем огрубели.
Елена Викторовна открыла глаза и вдруг поняла, что спала сидя в кресле. Комнату слабо освещала настольная лампа, в свете которой Вика раньше делала уроки. Теперь дочь сидела рядом на стуле, поглаживая покрытую твердым руку матери.
— Ты вернулась, — произнесла Елена Викторовна и тут же ощутила резкую боль в губах. Кожа лопнула, и тонкая струйка густой крови потекла по подбородку.
— Больно! — стараясь не шевелить губами, на выдохе произнесла она.
— Раньше я боялась твоих рук, — сказала Вика. — Этих морщинок, грубой кожи на больших пальцах… Но теперь нет.
Елена Викторовна посмотрела на руки дочери и увидела, что те тоже покрыты твердым наростом, состоящим будто из отдельных кусков, напоминающих сосновую кору. Пригляделась к лицу и заметила, что кожа на щеках потемнела, засохла и шелушится.
— Мне надо встать, — прошептала Елена Викторовна, морщась от боли и тут же предприняла попытку, но ничего не вышло.
— Я не могу…
— Тсс, все хорошо! — произнесла Вика. — Я рядом.
Елена Викторовна вдруг поняла, что не чувствует ног. Терпя ужасную боль в шее, она все-таки смогла склонить голову вниз. Позвонки завыли от боли. В спине что-то громко захрустело и затерлось друг об друга. Ног она не увидела, ниже пояса из ее тела тянулись корни, переплетались между собой и уходили куда-то в пол.
— Что… — выдохнула Елена Викторовна, не поднимая головы.
Во рту стало горько. Елена Викторовна почувствовала, как что-то густое и липкое наполняет рот. Приоткрыла его, и тягучая смола потекла на корни и покрытый корой живот.
— Сначала я испугалась, — сказала Вика. — Но потом поняла, что так даже лучше, ведь мы теперь всегда будем вместе. Ты, я и Даша. По Даше тоже будут тосковать и может, ее мама когда-нибудь найдет цветок, который подскажет ей, как вернуть дочь.
— Я хотела… — едва слышно сказала Елена Викторовна.
— Знаю, мам, — грустно сказала Вика, продолжая гладить по руке, которая ничего не чувствовала. — Ты просто хотела меня вернуть. Но бог дает и забирает. А возвращает не бог.