Он раздевается до трусов — плотный, кряжистый, спина покрыта черным волосом, голова и шея желтые от пыльцы. Подмигивает Соне и срывается с места, оставляя следы на песке. Забегает в воду и тотчас выныривает, фыркая и отплевываясь.
— Водичка как молоко парное. Многое упускаешь, малая.
Соня косится на ружье, которое лежит под ворохом одежды. В голове проносятся сцены из фильма ужасов: Костя напьется ядовитой воды и превратится в манкурта, какой-нибудь маньяк доберется до оружия, пока они купаются… распухшие, посиневшие лица родителей.
Соня отгоняет наваждение.
Если умру, то скорее окажусь рядом с ними, думает. И снимает футболку.
Когда она заходит в воду, Костя смотрит на нее чуть дольше, чем позволяют приличия. Соня словно видит себя со стороны: маленькая, щуплая… идеальная жертва. Генератор ужасов в голове крутит следующие фильмы: «Изнасилование», «Сексуальное рабство», «Стокгольмский синдром». Впрочем, если Костя захочет, куда ей деться? Соня поскорее заходит в воду. Когда выныривает, то видит, что Костя уплывает прочь, лежа на спине. Лицо у него мечтательное.
— Ну как, легче? Все же лучше, чем под солнцем коптиться.
— Да не говори, — она стыдится своих мыслей. Может, Костя и неровно к ней дышит, но ведет себя достойно. А вода, к слову, действительно теплая. Соня оглядывается на берег. К вещам никто не подошел, но реальность крутит свой ужастик.
По всему побережью, насколько хватает взгляда, раскинулись корни. Они похожи на щупальца гигантских спрутов. Чуть поодаль начинается сплошная стена деревьев. От вида исполинских стволов внутри Сони все сжимается. Чудовищные разлапистые ветки опасно колышутся в вышине. Деревья-великаны вызывают те же ощущения, что и монументальные здания советской эпохи — рядом с ними люди кажутся мелкими, незначительными.
Мир вокруг выглядит как старая фотография. Дело в пыльце, которая покрыла собой каждый квадратный сантиметр. Соня смотрит в сторону Петербурга, но видит лишь облако горчичного тумана. Не видно даже иглы Лахта-центра. Может, в нее врезался…
Что-то щиплет Соню за икру. Она вздрагивает — Костя? — но тот в добром десятке метров от нее. Он хмурится и как будто прислушивается к чему-то. Потом срывается с места и изо всех сил гребет к берегу.
— Малая, вылезай! Тут…
Соня хочет спросить, в чем дело, но кто-то кусает ее, снова и снова. Вспышки боли в боку, ягодицах и ногах. Рука задевает за холодное, шершавое, и Соня визжит. Плывет к берегу, ощущая, как под ладонями, под животом проскальзывают холодные склизкие тела.
Она выскакивает на песок, Костя следом. К его ноге прицепилась большая серебристая щука. Она разжимает челюсти и падает на песок. Белое брюхо раздулось, из него торчит коричневая ветка с набухшими почками. В глазницу забился комок водорослей. Вода в заливе бурлит, на поверхности появляются и исчезают разинутые рыбьи рты, плавники, хвосты.