В самом деле, он нередко говорил о своей «чести»: это центральное понятие придворноаристократического канона Моцарт включил в свое представление о самом себе. Однако он говорил о чести не совсем в том смысле, какой она имела в придворной модели: с помощью этого слова он хотел выразить претензию на равенство с придворными. И, разумеется, поскольку Моцарт не был лишен актерской жилки, он старался вести себя как придворные. С ранних лет он научился одеваться в придворной манере, включая парик; вероятно, он также научился правильно ходить и делать комплименты. Но можно заподозрить, что озорник в нем уже с ранних лет начал высмеивать это позерство и жеманство.
6
О том, какую роль неприязнь Моцарта к придворной знати сыграла в его творчестве, написано много. Но ничего достоверного об этом нельзя сказать, если не выяснить, как Моцарт воспринимал себя по отношению к правящему слою своего времени.
Его положение было особенным: будучи социально зависимым и подчиненным, он, сознавая свой необыкновенный музыкальный талант, в то же время чувствовал себя ровней придворным аристократам, если не выше их; одним словом, он был «гением» — необычайно одаренным творческим человеком, рожденным в обществе, которое еще не знало романтической концепции гения и социальный канон которого еще не предлагал высокоиндивидуализированному гениальному художнику легитимного места в таком обществе. Возникает вопрос: какое значение это имело для Моцарта и его развития с человеческой точки зрения? Конечно, здесь можно только гадать, у нас отсутствует (хотя и не полностью) материал. Но даже если рассматривать только эту странную и в некоторых отношениях уникальную ситуацию, мы получаем незаменимый ключ к пониманию Моцарта. Без такой реконструкции, без способности ощутить структуру его социального положения (гений до эпохи гениев) доступ к нему остается закрытым.
Реакция самого Моцарта на эту ситуацию была сложной. С помощью черно-белых понятий, с помощью таких слов, как «дружба» или «вражда», невозможно осмыслить напряжения и конфликты, с которыми мы тут имеем дело. Моцарт испытывал принципиальную амбивалентность буржуазного художника в придворном обществе, которую в обобщенном виде можно назвать самоидентификацией с придворной знатью и ее вкусом, горечью от унижения, понесенного от нее.
Начнем с самого очевидного — с нарастающей неприязни Моцарта к придворным аристократам, которые относились к нему как к подчиненному. Возможно, подспудно она росла в нем уже давно. Даже вундеркинд относительно низкого происхождения вряд ли был полностью избавлен от высокомерного обращения, от унижений, которые для значительной части придворной аристократии в то время еще являлись обычным делом в обхождении с представителями буржуазии.