Ирина, вдоволь насмеявшись надо мной, вышла и, не дав мне опомнится, загнала одного борова на место. Как это у нее так ловко получилось — я не запомнил! Вернее даже не заметил. Вышла, подошла, руками махнула — боров бежит в калитку! Второй, видя что расклад сил изменился и, если раньше их было двое против меня одного, а теперь нас двое против его одного, взбеленился. Умный был свин — резать жалко. Он так хитро водил нас обоих за нос, так ловко проскакивал между нами, уходя, и от одного, и от другого, что мы несколько раз ловили друг друга, но только не его. Свинья, одним словом, свинья — хитрая, коварная, живучая тварь.
Я понял, что так просто его не загнать и решил взять свинью руками, в полном смысле этого слова. Когда он пробегал мимо меня, я бросился на него, как волк — на загривок, пытаясь собственным весом прижать его к земле, уповая на почти двукратную разницу в весе. Но не тут-то было. Волчьих клыков и когтей у меня не было, поэтому подлый боров буквально вытек из моих рук как вода. Мне было нечем и не за что его ухватить. Руки скользили по свиной шерсти так, будто бы она была смазана машинным маслом. До этого я видел щетину только в малярных кистях. На свинье она оказалась необычайно скользкой. И вот, через мгновенье, он уже больше чем наполовину выполз из-под меня, приподнявшись на передних лапах — ему оставался всего лишь один рывок, чтобы вырваться на свободу. И он рванул! Но я, прижимая грудью его задницу к земле, успел схватиться за задние лапки, за ту узкую выемку возле копыта. Боров задергался или, скорее завертелся, отчаянно пытаясь вырваться, но я держал его изо всех сил. Хотя уже понимал, что я не только не смогу дотащить его до загона, а даже не смогу долго его держать. Семидесятикилограмовая туша выделывала такие кренделя, что Ирина попросту боялась подойти к нему.
Но, вот, моя рука ослабела настолько, что выпустила левое копыто, свин завертелся как веретено и через секунду, став полностью свободным, весело побежал вперед. Черт — подумал я — полный провал, срам и позор и с этой мыслью уткнулся лицом в землю, боясь посмотреть Иринке в глаза. Хорош — нечего сказать — и свиней упустил, и свиней не поймал — езжай ты, крендель, в свою Москву и дави кнопки на компьютере. Ну, не дорос ты до села! Зубы свело от злобы. Стало противно так, что я перестал ощущать вкус пыли, набившейся во рту.
И вдруг я услышал как свиные копытца протопали мимо меня в направлении скотного двора. Это как же, вашу мать, извиняюсь, понимать — удивившись, вспомнил я строчку из филатовской сказки. Я встрепенулся, вскочил на ноги и увидел, как боров спокойно стоит у калитки ведущей в загон.