Красивый вид и с Соколовой горы, но там взгляд направляется как бы по течению Волги, а здесь Волга текла перпендикулярно взгляду, создавая совсем иную картину — раздвинув пространство своим руслом, прибавляла увиденному размах и величие. Не знаю почему, но в обозреваемом, город занимал совсем немного места. Мне казалось, что превалирует простор и Волга, а мысль дорисовывала картину заволжской пустыни, тянущейся аж до самого Урала. Впечатляющая картина получалась — нечего сказать.
Немного в стороне от репера мне встретилась какая-то рощица с массой удодов. Не понимаю — наверное, там было какое-то старое заброшенное военное укрытие или кладбище? Ведь удоды живут на земле, строя гнезда в камнях, отчего и получили прозвище «кладбищенской птицы». Хотя их, необычайное для наших мест, «попугаистое» оперение с преобладанием ярко-желтого цвета никак не вяжется с представлением о печали и смерти. Подойти ближе и разглядеть их гнездовья я не смог из-за высокой и густой травы, сильно путающей ноги, идти по которой было невыносимо. Поэтому я оставил птиц в покое, тем паче, что мне удалось увидеть, редчайшее по красоте зрелище — как стая удодов возникая, как будто, из-под земли, взмывает ввысь к кронам деревьев. Но вот незадача — такие яркие в полете, они стали совершенно незаметными среди листвы и сколько я не пытался их разглядеть — так и не смог этого сделать.
Мне захотелось пройтись вдоль кромки горы, полюбоваться новыми видами, открывающимися с разных точек зрения.
Я пошел, время от времени фотографируя увиденное на паршивую черно-белую пленку — что делать — к сожалению цветную я не мог себе позволить в то время. И вот сейчас, я смотрю на эти фотографии и горюю — ох, как не хватает им цвета, чтобы отмежевать лесное озеро от листвы, дерево от здания и проч. Хотя жалится не имеет смысла — хорошо, что хоть это существовало. Ведь у путешественников 19 века и того не было, и все, что они видели, сохраняли в своей, не очень то уж надежной, памяти и в самодельных рисунках, порою очень далеких от действительности.
И вот, пробираясь по узкой тропинке, идущей вдоль склона, я то ли специально сошел с нее, чтобы выбрать иную точку съемки, то ли попросту нечаянно оступился — теперь уж и не вспомню, но ноги мои (или ботинки) подвели и соскользнули. Тем, кто не видел никогда Саратова и Средней Волги, скажу — все холмы и увалы там меловые, сложенные из известняка, который сильно размывается и разрушается дождями и, особенно, талыми водами. Поэтому во многих местах, где весной грохочут ручьи, остаются «крики», поверхность которых покрыта, в большинстве своем, мелкой щебенкой, порою почти что песком, хотя кое-где встречаются более или менее увесистые булыжники.