По мере продвижения суфия, он все более отчетливо понимает всю огромную сложность и даже опасность этого пути, которая возникает, если идущий по нему забудет о методах, которые вырабатывались веками. «Маснави», используя басню, так описывает эту стадию опыта: «Лев проник в хлев, съел быка, которого он там нашел, и остался сидеть на его месте. В хлеву было темно, и когда хозяин туда вошел, чтобы проверить, все ли в порядке, он начал ощупью искать своего быка. Его руки коснулись тела льва. Лев подумал: «Если бы здесь было светло, он умер бы от страха. Он гладит меня только потому, что принимает за своего быка». Если относиться к этому яркому отрывку как к обычному рассказу, можно подумать, что он описывает глупцов, сующихся туда, где опасаются ходить даже ангелы.
Понимание истинного смысла необъяснимых событий в мире является еще одним результатом суфийского развития. Почему, например, определенные фазы мистической подготовки отнимают у одних людей больше времени, чем у других, хотя они примерно с одинаковым старанием исполняют одни и те же предписания. Руми иллюстрирует постижение одного из аспектов жизни, который затуманивает всю полноту проявлений действительности и рисует перед нами неверную картину целого. «Двое нищих подошли к дверям дома. Одному сразу же дали кусок хлеба, и он ушел. Другого заставили ждать. Почему? Первый нищий не очень понравился хозяевам и получил кусок черствого хлеба. Второй должен был подождать, пока для него испекут свежий хлеб». Этот рассказ иллюстрирует мысль, которая часто всплывает в суфийском учении: в любом событии присутствует хотя бы один незнакомый нам момент. Тем не менее мы все же формируем свои суждения на основе неполных данных. Неудивительно поэтому, что среди непосвященных развивается и распространяется подобно сорняку «зашоренное» видение.
В одном из стихов Руми говорит: «Вы принадлежите миру измерений, но пришли вы оттуда, где нет никаких измерений. Закройте первую лавку, откройте ту, вторую».
Вся жизнь и творение начинают восприниматься неофитом в каком-то новом свете – всесторонне. В «Маснави» говорится, что «мастер скрыт в своей мастерской», скрыт своей работой, которая соткала завесу вокруг него. Мастерская – это место видения; все, что вне ее – место тьмы.
Позиция суфия как человека, обладающего большей проницательностью в делах этого мира и более ясно видящего целое (которое может противоречить частностям), открывает перед ним огромные возможности потенциального могущества. Но воспользоваться этим могуществом он сможет, только если будет находиться в тесной связи с остальным творением: в первую очередь – с другими суфиями, затем – с человечеством и, наконец, со всем сотворенным. Его способности и само его бытие связаны с новым видом отношений. К нему приходят люди и он понимает, что даже те, кто пришел поглумиться, вполне возможно пришли чему-нибудь научиться, а не просто доказать свое превосходство. Очень многие события он воспринимает как некое взаимодействие вопросов и ответов. Посещение мудреца он рассматривает как вопрос – «научишь меня?» Голод может, по сути, быть вопросом или просьбой – «дайте мне еды». Воздержание от еды может быть ответом, причем отрицательным. Руми заканчивает этот отрывок словами о том, что ответ глупцу – молчание.