Размышление, а не шаблонное мышление, и есть нужный метод. Необходимо размышлять о всей жизни в целом, а не только о ее частных аспектах. Человек напоминает собой того, кто мог бы обойти всю землю, но вместо этого заснул в тюрьме. Путаница, вызванная неуместным интеллектуализмом, скрывает истину. Молчание – это подготовка к речи, реальной речи. Внутренняя жизнь мира достигается путем игнорирования фрагментарности, подразумеваемой обычными представлениями о «жизни» и «мире».
После смерти Руми в 1273 году главой Ордена Мевлеви стал его сын Бахауддин. При жизни Руми окружали люди всех вероисповеданий, и в последний путь его тоже пришли проводить люди самого разного толка.
Одного христианина спросили, почему он так горько рыдает на похоронах мусульманского учителя. Его ответ выражает суфийскую идею о возвращении учения и непрерывной передаче духовной деятельности: «Мы почитаем его как Моисея, Давида и Иисуса нашего времени. Все мы его последователи и ученики».
Жизнь Руми демонстрирует центральный для суфизма фактор: сочетание передаваемого знания и личного просветления. Его род происходил от Абу Бакра, товарища Мухаммеда, а его отец был связан узами родства с Хорезмшахами. Джалалуддин родился в Балхе, в центре древнего учения, в 1207 году. Согласно преданию, суфийские мистики предсказали ему большое будущее. Поддавшись влиянию могущественных схоластов, владыка Балха ополчился против суфиев, и особенно против своего родственника, отца Руми. По приказу шаха один из суфийских учителей был даже утоплен в Аму-Дарье. Эти события послужили предзнаменованием монгольского нашествия, во время которого на поле боя пал глава суфиев Наджмуддин (Величайший). Он был основателем Ордена Кубрави, тесно связанного с развитием Руми.
Разорение Центральной Азии ордами Чингисхана привело к распылению туркестанских суфиев. Вместе со своим маленьким сыном отец Руми прибыл в Нишапур, где они встретили другого великого учителя, принадлежавшего к тому же суфийскому потоку, поэта Аттара, который благословил ребенка и «одухотворил» его, передав Джалалуддину суфийскую бараку. Он подарил мальчику копию своей поэмы «Асрар-наме» («Книга тайн»), написанную в стихах.
Суфийское предание гласит, что поскольку современные ему суфийские учителя были убеждены в высоком духовном потенциале юного Руми, их забота о его безопасности и развитии послужила причиной дальнейших странствий группы беженцев. Они покинули Нишапур, провожаемые пророческими словами Аттара: «Этот мальчик зажжет для мира огонь божественного восторга». Нишапуру не суждено было уцелеть. Аттар, подобно Наджмуддину, ждал своей участи мученика, которая постигла его вскоре после этого.