Нина посмотрела на часы: ее дежурство еще не истекло. И как она так лопухнулась? Сроду такого не было. А эти тоже – разбудить не могли, а еще друзья называется! Нина решила пойти на кухню и высказать остальным все, что о них думает. Она поднялась и уже двинулась из комнаты, как что-то тяжелое с грохотом ударило в окно. Нина вздрогнула и резко развернулась. На мгновение она застыла, не в силах поверить в увиденное. Спазм перехватил горло, судорогой свело икры на ногах. Нина попыталась вдохнуть, но ничего не вышло – от запредельной жути она разучилась это делать.
А потом послышался звон стекла и в раму с трудом просунулась морда медведя. Он зарычал так, что зазвенели стекла в оставшихся целыми окнах. Нина отмерла и завизжала от ужаса, Никита подскочил, ничего не понимая, из кухни примчались остальные ребята. Они тоже, как и Нина, не знали, что делать, лишь наблюдали за зверем, готовые, чуть что, сорваться в бег.
Медведь попробовал башкой высадить раму, ему это не удалось. Дом, несмотря на возраст, оказался крепким. Тогда медведь, Нина могла поклясться в этом, усмехнулся и вытащил башку из проема.
– Думаете, уберется? – спросил Костя.
– Не похоже, – ответил Никита.
Они переместились во вторую половину дома. Оттуда было видно, что медведь забрался на крыльцо. Зверь встал на задние лапы и провел когтями до двери, оставляя на ней глубокие царапины.
– Охренеть, – прошептал Костя. – Жрать ему, что ли нечего, что он так к нам рвется?
– Это он шашлык учуял, – с глубокомысленным видом ответил Даня. – У тебя, Костя конкурент появился.
– Фиг ему, а не шашлык, – Костя скрутил дулю.
Медведь встал на четыре лапы и спустился с крыльца. Он остановился напротив окна, в котором маячили лица ребят, и тихо зарычал. От этого рыка у Нины мурашки побежали по коже.
– Все равно не войдешь, – вполголоса сказал Костя, но Нина была уверена, что зверь расслышал.
Тот вновь поднялся во весь свой огромный рост и прильнул к окну. Все отскочили. Медведь долго всматривался в комнату – от этого хотелось залезть под стол или забиться в угол, а затем вернулся на крыльцо. Удар был такой силы, что дом содрогнулся.
– Костя, придурок! – воскликнул Даня. – На хрена ты его провоцировал?! «Не войдешь…», – передразнил он друга. – А если войдет, что делать будем?
Зверь крошил дверь с бешеной силой. Нину колотила дрожь: ни один медведь на подобное не способен. Казалось, в нем существовал кто-то еще, тот, кто глядел на них через образ медведя.
– Трындец, он же вломится, – Никита побледнел. – Надо вход в избу укрепить!
Все бросились к двери. Парни притащили буфет, но вплотную приставить не получалось – мешал порог. Они прислонили его и подперли стульями и комодом. В это время раздался ужасающий треск – медведь ворвался в сени.