* * *
Зяма Биток спал чутко — приобрел эту привычку за беспокойные годы под Левиным началом. Ворвавшийся к Зяме посреди ночи вестовой не успел еще, закончив короткий доклад, отдышаться, а Биток был уже на ногах, одет и при кобуре с маузером.
— Точно она? — отдуваясь, пытал Зяма вестового. — Обознаться не мог?
— Она, — осенил себя крестом тот. — Такую ни с кем не попутаешь. Мы ее сразу узнали, как из дому вышла. А Стас, покойник, и говорит…
— За Стаса потом. Что за Кацнельсона скажешь?
— Так шлепнули ж его, Кацнельсона.
Зяма сложил в уме фрагменты нехитрой мозаики. Убитый Кацнельсон знался с контрабандистами. Операцию по вывозу Полины Гурвич наверняка организовал он. Значит…
Через пять минут в казармах протрубили подъем. Еще через час два катера, каждый с дюжиной вооруженных людей на борту, отвалили от портовых причалов и вышли в море.
* * *
Краснов столкнул в воду легкий остроносый ялик. Запрыгнул на борт и, усевшись на банку, взялся за весла. Выть хотелось от боли в простреленном плече и от нехорошего, душу давящего предчувствия.
— Николя! Вы ранены, Николя? — растерянно спросила Полина.
Краснов не ответил. Сжав зубы, он принялся выгребать от берега. Левая рука не слушалась, весло шаркало лопастью по воде, ялик не хотел держаться на курсе, упорно косил влево, рыскал, раскачивался.
— Я не знаю, как вас благодарить.
— Не будем об этом, — Николай, не удержавшись, закряхтел от боли.
Минут десять провели молча. Краснов, теряя силы и кровь, ожесточенно гнал ялик на тусклый свет масляного фонаря метрах в трехстах от берега.
Когда до фонаря остались считаные гребки, Николай свистнул. Ему незамедлительно ответили, луч заметался по воде, нащупывая ялик. Краснов зажмурился, бросил весла, поймал брошенный с баркаса конец, закрепил за банку.
— Николя, вас надо перевязать. Вы весь в крови, — ахнула Полина.
— Вы умеете делать перевязки?
— Когда-то умела.
— Ладно.
— Сюда ехайте, — предложил угрюмый голос с баркаса. — Благородие, да ты никак ранен? А это шо за цимес? Готене, то ж баба. Лука, эй, Лука!
Едва оказались на борту, Лука Ставрос ухватил Краснова за грудки.
— Ты кого нам привез? — грек оскалился, яростно метнулась золотая серьга в ухе. — Кого привез, спрашиваю?
— Кого надо, того и привез.
— Одурел? За бабу уговора не было. Баба на борту — к беде! Я выхожу из дела. Твой богомольный дружок, — Лука обернулся к Моне Цимесу, — нас подставил.
— Ша! Благородие, тебе задаток Рувим уплатил?
— Не успел. Убили Рувима.
Моня Цимес хакнул, покрутил головой, сплюнул за борт.
— Божий человек был. И ладно, с мертвых спросу нету.