— Попались, курвячье семя. Теперь не уйдете.
* * *
Моня Цимес, привалившись спиной к шершавой холодной известняковой стене, в который раз пересчитал патроны к нагану. Пересчитывать их было ни к чему, патронов как было шесть штук, так и осталось, но занять себя чем-то следовало, и он пересчитывал. Минуты утекали одна за другой, втягивались в подземелье, исчезали в нем бесследно, и их становилось все меньше, а через час, когда истечет срок ультиматума, не останется совсем.
— Сдадимся, — тоскливо предложил Лука. — Жить больно хочется. Расшлепают нас.
— Нас так и так расшлепают, — невозмутимо сказал Краснов.
— Если сдадимся, может, и не станут. Или… — Лука покосился на Полину, которую Краснов обнимал за плечи, — или ее сдадим. Зяме она нужна, не мы. Сдадим ее, а сами здесь отсидимся. Не полезут они к нам, надо им это. Жить-то всем хочется.
— Ну что, надумали? — донесся глумливый голос со стороны входа. — Выходите по одному. Не тронем.
— Может, нырнем? — Краснов обернулся к Моне и кивнул на узкий, косо уходящий под землю лаз, из которого тянуло сыростью и еще чем-то затхлым, неживым.
— Лучше уж к стенке. Это Мешок, оттуда не возвращаются. Брат мой там сгинул. И остальные. Все, кто сунулся. Лучше уж от пули.
Лука истово закивал, соглашаясь.
— Отпустите меня, — Полина, сбросив руку Николая с плеча, поднялась. — Вы правильно сказали, им нужна я. С вами им делить нечего.
— Сядьте, Поля, — Краснов, расставшись с обычной невозмутимостью в лице, криво улыбнулся. — Я так считаю. Кто желает сдаться, пускай идет. Кто не желает, тот остается. Я — остаюсь. Мы остаемся, — поправился он, вновь притянув Полину к себе.
С минуту молчали. Тишина давила на виски, залепляла ноздри, ввинчивалась в ушные раковины.
— Ладно, — сказал Моня Цимес, отвалился от стены и встал на ноги. — Сдаемся. Ты прости нас, благородие. Пойдем мы.
Лука вскочил.
— Сдаемся! — закричал он, приложив руки ко рту. — Ваша взяла. Не стреляйте, выходим!
Лука, не оглядываясь, ринулся на выход. Моня, угрюмо потоптавшись на месте, пошагал за ним.
— Вот и все, — сказал Николай бесстрастно, когда шаги ушедших стали не слышны. — Хочу спросить: зачем вы им, Поля?
— Я расскажу. Позже. Давайте спускаться, — Полина кивнула на лаз. — Другого выхода нет.
— Там тоже нет. Только смерть. Вероятно, мучительная. Говорят, что… Всякое говорят. Вот, возьмите пистолет, у меня есть еще один. Хотя если говорят правду, мы не успеем даже застрелиться. Пойдемте. Да, и это оставьте здесь, — Николай кивнул на миниатюрную дамскую сумочку, которую Полина прижимала к груди.