— Бесценной, — хохотнул Болотов. — Где, кого и когда ограбили или пришили? Вот скажите, профессор, какого черта они отправляют преступников к нам, вместо того чтобы расстреливать их у себя, на месте? Они что же, считают, мы должны делать за них их работу?
— Видите ли, — профессор замялся, — существует гипотеза. Смелая, конечно, и никем не доказанная. Гипотеза, что никто преступников к нам не ссылает.
— Как это не ссылают? — ахнул поручик Лешко. — А что, их сюда на курорт посылают? На воды?
— Согласно этой гипотезе они проникают к нам по собственной воле. Видимо, аномальные зоны в их реальностях сопряжены с некой выгодой для того, кто в них забрался. И с опасностью. Поэтому проникают в зоны люди сплошь рисковые, лихие. Другими словами, криминальные элементы и бунтари. А порядочные в зоны не суются. Из боязни, из-за суеверий, возможно, из-за недостатка информации.
— Ладно, профессор, — поднял руки вверх Болотов. — Все это крайне интересно, конечно, только для военного человека, присягавшего на верность государю, — без разницы. Давайте, господа, картошка уже, должно быть, спеклась. Нарежьте-ка буженинки, поручик. Посидим, выпьем за здравие государя грамм по сто-двести, закусим, преферанс подождет.
Выпить и закусить, однако, не удалось. Едва Болотов разлил по стаканам из пузатой бутыли с двуглавым орлом на этикетке, из охраняемого объекта донесся характерный гул. Производился он новомодным акустическим устройством, улавливающим и усиливающим звуки человеческих шагов.
— Один, — прислушавшись к тембру и громкости гула, определил Лешко. — Идет тяжело, видимо, как все они, обессилел. Хотя… — поручик прислушался тщательнее. — Возможно, не один, а двое, но первый тащит второго на себе. Очень уж грузно ступает.
Болотов кивнул, соглашаясь, и потянулся к заряженному ампулами с парализатором духовому ружью.
* * *
— Вот это номер, — присвистнул поручик Лешко, выудив из миниатюрной, с ладонь, дамской сумочки стопку дымчатых прямоугольных пластинок. — Ничего не понимаю. Взгляните, штабе.
— Да что тут понимать? — Болотов одну за другой просмотрел пластинки на свет. — Это фотографические негативы. С агентурными сведениями и компроматом. Возможно, с разведданными. Дамочка, попросту говоря, — шпион.
— Вы что же, — ошеломленно спросил Лешко, — полагаете, они забросили к нам разведчиков?
— Полагаю, — сказал Болотов жестко. — И еще полагаю, что это дело не в нашей компетенции. Надо радировать в Москву, пускай разбираются.
— Постойте, — Шадрин протестующе поднял руку. — Дайте-ка, я взгляну.
Профессор перебрал стопку фотопластинок, пристально вглядываясь в каждую.