Это сразу наводит на мысль не о предложенной мной сиблинговой модели, а о вертикали: «великие мастера» – это отцы. Однако это желание заставило пациента Стайнера вспомнить о том времени, когда ему удалось убрать буквально все произведения своих товарищей с одной выставки, так что экспонировалась только его собственная работа. Стайнер является кляйнианским аналитиком и потому признает важность креативного разрешения так называемой «депрессивной позиции». Человек испытывает раскаяние за воображаемое завистливое разрушение творческого потенциала матери (синоним воспроизводства) и художественными усилиями пытается восстановить ущерб, который, как считается, был причинен. Подчеркивая важность героического Я, Стайнер указывает на то, что человек думает, будто это он убил других детей своей матери и теперь хочет их оживить, продолжая творческую традицию, которую представляют предшественники. Особенно важно, на мой взгляд, то, что эти дети являются самостоятельными братьями и сестрами.
Стайнер отмечает, что связанная с матерью депрессивная позиция по Кляйн – это младенческая позиция; в подростковом возрасте депрессивная позиция повторяется, но на этот раз героическим другим является не мать, а тот, с кем человек сначала конкурирует и которого потом триумфально убивает, а затем компенсационно воскрешает, чтобы можно было подражать ему в великой традиции. Если мы определим, насколько важным является этот промежуточный латентный период между младенчеством и пубертатом, проведенный в школе или в труде, для развития отношений со сверстниками, этот переход от ориентации на мать в младенчестве к сверстникам в период полового созревания будет иметь смысл. Я также считаю, что важность отношений между сиблингами и сверстниками для героических эго-идеалов и их противоположностей уже заложена в младенчестве.
Невроз, психоз, нарциссические пограничные расстройства, психопатия и сиблинги
Исторические условия, в которых развивались психиатрия, различные формы клинической психологии и психоанализ способствовали сосредоточению внимания на вертикальной оси. На этом фоне ярко проступали религия и медицина. Упадок религии и последующее вытеснению ее психологией отражает это историческое состояние, когда на смену души (религия) пришла память (психология) (Hacking, 1995; Shepherd, 2000). В размышлениях об упадке религии не говорится, что западные религии являются патриархальными. Но если психология заменила религию, то это была патриархальная религия. Медицинская модель, которая используется в этих направлениях психологии, также представляет собой патриархальную вертикальную модель. Тем не менее, хотя религия и медицинские модели, на которых базируется психология, были патриархальными, идеология материнства также становилась все более заметной. В конце XIX века в Англии произошел расцвет «нравственного материнства», когда жены из господствующих средних классов удерживались дома для того, чтобы они могли заботиться о своих мужьях, но в особенности о детях (Seccombe, 1993). Рост значимости матери сопровождал происходивший в течение следующего столетия переход от государственного к частному патриархату (Walby, 1986), что означало повышение изолированности семьи от более широкой государственной системы.