Эпштейн имел в виду прыжки и пируэты танцора Джейн, и Николо согласно кивнул, однако Белов возразил:
— Только вот девчонка держала ритм и делала шоу, а ваш протеже — хороший боксер, но дерьмовый диджей.
— Согласен, — поддержал его Эхуд. — Нам теперь два часа слушать нацистские марши в техно — обработке.
По правилам победитель в поединке дальше продолжал выступление за пультом. Дискотека должна продолжаться.
— Но зато он принес нам хорошие деньги! И это самое главное, — ответил Ицхак и обратился к русскому:
— Мистер Белов, пригласить сюда эту черномазую красотку? Вы же со своим ватиканским другом ищете оператора?
Николо про себя усмехнулся: эти братцы не дураки и хорошо умеют сопоставлять факты.
— Буду признателен.
— Вы будете должны мне небольшую услугу, мистер Белов. Поверьте, я не стану просить ничего запретного. И, вообще, может, не стану к вам обращаться, но мне будет приятно знать, что вы мне должны. Договорились?
— Хорошо, — кивнул русский.
Эпштейн обратился к официантке:
— Попроси Джейн зайти к нам. Она не откажет.
Она была разочарована, зла и ненавидела весь мир. Всю эту публику, на потеху которой только что спустили в унитаз жизнь когда-то разумного существа. Она ненавидела себя, что слишком увлекалась хореографией боя, а надо действовать, как этот голландский мясник: просто рубиться под самый примитивный сэмпл. И тогда с ринга бы смывали кровь его танцора. А еще она ненавидела Эпштейнов, которые решили покуражиться над ее поражением, и пригласили к себе в ложу. Этот придурок сейчас продолжит свои идиотские шуточки, за которые ей просто хотелось набить ему рожу, но делать этого точно не стоит. И отказываться от приглашения тоже нельзя — теперь ей опять придется выходить на арену, так как поражение только отбило затраты, а прибыль минимальна.
Она уже прокручивала в голове варианты, где искать нового танцора, так как обращаться к братьям не хотела по одной причине: купив у них зомби, она не сможет выставить его против их бойца, а бои именно с Эпштейновскими диджеями приносили максимум прибыли.
Она прошла в ложу через служебный вход со стороны мини-бара. Передвигаться по залу она не хотела: ей либо начнут сочувствовать, либо успокаивать, либо попытаются избить, так как достаточно много людей сделали ставку на ее победу. И эти ставки проиграли. Она уже представляла, сколько помоев выльется на ее голову в сети. Но плевать на это. Они знали, что рискуют.
Обычно ложа Эпштейнов набита, как консервная банка, но сегодня там, кроме братьев, было всего несколько человек, трое из которых привлекли ее внимание. Она поняла, что один из этой троицы ей смутно знаком: точно, фанат диско. А вот два других белых мужика явно не из этой публики. И если крупный спортсмен еще как-то вписывался в этот диско-дурдом, то мужчина постарше в темно-синем классическом костюме имел настолько расстроенный вид, что она подумала, а не священник ли он. И, бинго: угадала, так как Ицхак представил их: