Как нарочно, продолжая ряд неожиданных для меня совпадений, подтверждающих необычность происходящего, автобус вдруг остановился на пустом, узком шоссе, где не было никакой остановки, и стоял очень долго. Как раз ко времени этой стоянки автобус превратился для меня в пушкинского беса, который «крутит, вертит» и везет нас неизвестно куда. Моя мать тоже была обеспокоена изменением маршрута, а у меня так просто началась паника. Загадочную остановку автобуса на пустой дороге (вокруг к тому же раздавались голоса пассажиров «почему стоим», «в чем дело» и т. п.) я понял как данную мне Провидением возможность улизнуть из подозрительного автобуса, к тому же из-за кручения и верчения автобуса по незнакомым дорогам у меня сложилось впечатление, что место, где мы остановились, совсем недалеко от нужного нам дома. Я сказал об этом матери и предложил ей вылезти и дойти пешком. Но она сомневалась, действительно ли мы поблизости от дома. Чтобы не выглядеть ненормальным в своей настойчивости, я подавил, хоть и с трудом, паническую волну и замолчал. Мимо нас проехал грузовик. Оказывается, автобус остановился, чтобы его пропустить — дальше шоссе было совсем узким.
Двухэтажный многоквартирный дом из белого кирпича, где жили родственники, стоял в самом глухом углу территории дома отдыха, за ним начинался лес, отделенный от дома глубоким оврагом. По краю оврага тянулись маленькие сарайчики и заборы, окружающие крошечные огороды.
Небольшая квартира № 11, куда мы пришли, отличалась чистотой и аккуратностью. Приятным орнаментом сиял линолеумный пол, блестели под зимним солнцем зеленые листья комнатных растений на подоконнике. Обитатели квартиры — дядя Алексей и тетя Надя — искренне обрадовались нашему приезду. Чтобы чем-нибудь заняться, я взял подшивку газеты «Труд» и стал тупо перелистывать страницы, не находя ничего интересного. Потом дядя Алексей указал мне на колонку под шапкой то ли «Происшествия», то ли «Новости». Я углубился в сообщения о довольно странных, как мне показалось, нелепых случаях. Поскольку все, что я читал, связывалось с моим внутренним говорением эсхатологического характера, смысл прочитанных рассказиков сложился у меня в голове в какую-то грандиозную картину духовной подготовки к коренной перестройке мира. Я понимал эти короткие заметки как информацию от «своих» — тех святых или «внутренних», которым доступны тайны божественного домостроительства. Это были своего рода репортажи с попей духовного делания, предназначенные для тех, кто «имеет уши». Вот, думал я, «наши» и в газетах, оказывается, публикуются. Я внимательно прочитал фамилии под заметками, а так как, в основном, это были, вероятно, псевдонимы, то, естественно, авторы выбирали фамилии позвучнее — какой-нибудь «Небов», «Светов» и т. п. Подбодренный тем, что «на полях страны» вовсю идет духовная жатва и сев, я решил срочно приступить к пропаганде спасения души среди родственников. Но взгляд мой упал на полочку, прибитую к стене. На ней стояли забавные рыночные поделки — маленький пенек с торчащим из него крошечным топориком с надписью: «Не руби с плеча» и бревно на козлах с воткнутой в него трехсантиметровой двуручной пилой, по полотну ее шла надпись: «Семь раз отмерь, один отрежь». Я прочитал эти пословицы как призыв к осторожности и отложил религиозную атаку.