— Большим начальником стал? — уточнил Леви.
— Да, нет. Умер.
— Как умер?! Ведь молодой парень ещё?!
— Да как умер? Попал в аварию. Оторвало ноги. От потери крови скончался, — без всяких эмоций доложил Дима.
— У него была своя машина?
— Нет, экспедитором работал, мясо возил.
Наступил долгая пауза. Дима, как в замедленной съёмке посмотрел на Леви со своей высоты и неторопливо протянул пятерню размером с лопату. Левина рука утонула в этом «рукопожатии».
— Ну пока, — великан Дима развернулся и поплыл в известном ему одному направлении.
Несмотря на его габариты, его внушительный силуэт вскоре растворился в сгущающихся вечерних сумерках.
Леви стоял, как оглушённый. Как так? Этот парень! Из состоятельной, интеллигентной семьи, хороший спортсмен, пышущий здоровьем! Как так? Его нет?! Просто нет! Нельзя пойти на Нарвский проспект, позвонить в звонок знакомой двери и спросить: Женя дома? А после войти и говорить о разных разностях, слушать музыку, пить горячий чай?…
Дима исчез, сообщив, что Жени не стало, и Леви надо было теперь с этим известием жить дальше. Когда Леви переживал посланные ему испытания, он считал, что он самый бедный и несчастный, и несчастнее его нет в мире. Но вот, он стоит сейчас под этим посеревшим небом, вдыхает этот вечерний воздух полной грудью: он, слава Б-гу, здоров, свободен и его жизнь полна новыми шансами. Леви подавленно побрёл в сторону дома 48, неуклюже размышляя о судьбе, человеческой жизни, о её смысле и предначертанности.
Вот и родной колодезь.
«Одна мне осталась отрада — смотреться в колодезь двора…»
Когда-то он, будучи мальчишкой пытался развлечь эти стены и её жильцов исполнениями мастеров отечественной и зарубежной эстрады: в тёплые дни Леви открывал окна своей квартиры на пятом этаже и выкладывал на подоконник приёмничек, из динамика которого раздавались голоса и песни популярных в то время Бони М, Аббы, Аллы Пугачёвой и других, а в чреве этого маленького магнитофона крутилась аудиокассета с тоненькой коричневой плёнкой, на которой и хранилась эта вся бодрящая музыка.
Этот приёмничек, купленный в комиссионке сердобольной мамой, жалобно пищал, жалуясь, что его включили «на полную», тем не менее продолжая работать и пропитывая штукатурку окружающих стен не только криками, стонами и пьяной бранью, но и, всё-таки, позитивными веселящими звуками. До этого у Леви были наушники, на конце провода которых находился штепсель, который можно было воткнуть в специальную радиорозетку, находящуюся в стене, и слушать новости и концерты исполнителей Советской эстрады. А как-то раз, из этой розетки в динамики жёстких пластиковых наушников добрался голос самого Хулио Иглесиаса! Был светлый летний вечер, с неба мерцали точечки-звёзды, из динамиков раздавался медовый голос незнакомого заграничного певца, исполнявшего что-то на непонятном, но приятно звучавшем языке.