— Ничего, — сладко жмурясь и пряча письмо в кисет, проговорил Дюлюбчин. — Язык не сломал. Я тебе за это белку дам. Ты читать не любишь, я знаю. Ты пушнину любишь. Ты мне письмо прочитаешь — я тебе белку дам. Тебе хорошо будет — и мне хорошо будет.
Мужики захохотали. Самарин, обиженный намеком, пошел в угол к бочке, зачерпнул воды. Поглядел в окно.
— Мужики, а метель-то вроде стихает.
В это время распахнулась дверь. Вошел Пролетарский.
— Подними руки, Самарин!
— Николай, ты? Ты что?
Пролетарский деловито обыскал, вытащил у него из-за пазухи пакет, осмотрелся.
— Где его имущество?
Дюлюбчин, ничего не понимая, показал рукой:
— Вон его мешки, — и опасливо посмотрел на Самарина.
Кивнув в сторону узлов, Пролетарский спросил у Самарина:
— Что там в них?
— Личные вещи! — с вызовом бросил Самарин и, увидев, что Пролетарский двинулся к мешкам, крикнул: — Не смей трогать! Не имеешь права обыскивать! Ты не у себя в милиции. И я тебе не кто-нибудь. За незаконный арест уполномоченного исполкома и обыск отвечать будешь.
Он попытался помешать ему. Пролетарский, глядя на Самарина, громко произнес:
— Граждане, кто согласится быть понятым?
Поднялись двое.
— Развяжите мешки и посмотрите, что в них.
Не глядя на Самарина, понятые подошли к мешкам и неловко стали их развязывать. Пролетарский тем временем разворачивал пакет.
— Мужики, да здесь соболя! — удивленно воскликнул один из понятых.
— И деньги, — добавил Пролетарский, рассматривая содержимое пакета. Он подошел к Самарину. — Одевайся!
— Голому одеться — только подпоясаться, — нахально улыбнулся Самарин и, понизив голос, добавил просительно: — А может, все-таки поговорим?
— Обязательно, — кивнул Пролетарский, — по дороге.
...Они ехали весь день. К вечеру остановились в зимовье возле Безымянного мыса. Пролетарский, не спавший несколько дней, связал Самарина, усадил его на топчан, сел рядом у окна и закрыл глаза, с наслаждением вытянув ноги.
— Боишься, что сбегу, — усмехнулся Самарин.
— Боюсь, — не открывая глаз, ответил Пролетарский.
— Опасного преступника поймал. Орден заработаешь — не иначе, — продолжал Самарин.
Ответа не последовало.
— Развяжи меня! — внезапно закричал Самарин. — Мне холодно, развяжи, говорю. Слышишь, ты? Меня от холода трясет, ты можешь понять или нет?
— Приедем в Байкит — тебя не так затрясет.
— А что ты меня пугаешь? Кто мне там что скажет? Ты? Плевал я на тебя! Ты мне мстишь. Потому что завидуешь. Если бы не ты, я бы уже был далеко. Я бы жил, понимаешь? Жи-ил! А ты обречен. В этой дыре, в этой грязи... И ты ненавидишь меня за то, что у тебя не хватило смелости, сил уехать, бросить все это! Ты мстишь!