Войска Приморской армии имели к тому времени большой боевой опыт и великолепный командный состав»>{124}.
К великому изумлению только-только вышедших из изнурительных боев командиров частей Приморской армии, в штабе 51-й армии в Симферополе царила едва ли не идиллия. По воспоминаниям Н. И. Крылова, здесь продолжали трудиться по канонам мирного времени, воскресенье считалось выходным днем, и в отделах штаба находились лишь одни дежурные. Не на высоте оказался и сам командующий армией генерал-полковник Ф. И. Кузнецов (последующее в ходе войны нисхождение по службе, к слову, подтвердило его невысокие качества как военачальника). В предшествующие два месяца (армия была создана 14 августа с целью предотвращения вторжения немецких войск в Крым со стороны материка) он распылил вверенные войска по всему полуострову. 276-я дивизия должна была оборонять Чонгарский полуостров и Арабатскую стрелку, 106-я дивизия — южный берег Сиваша, 156-я дивизия — Перекопские позиции. Целых три кавалерийские дивизии тонкой ниточкой разместили по побережью из опасения вражеских десантов, хотя для их высадки у немцев не было необходимого числа судов. Еще одна дивизия была сосредоточена в районе Симферополя как резерв командующего.
Вывод о слабой продуманности действий генерала Кузнецова принадлежит не нам, а такому авторитетному военачальнику, как маршал Н. И. Крылов: «…Трудно не высказать горькой мысли о том, что в октябре не были сделаны все необходимые выводы из сентябрьских уроков Перекопа.
Ведь и до нашего прибытия из Одессы войск в Крыму было не так уж мало. Собрать бы их вовремя в кулак, создать заслон покрепче там, откуда следовало ждать главного вражеского удара!
Между тем в Крыму увлеклись своего рода круговой обороной. Держали значительные силы не только на Чонгаре, у Сиваша, на Арабатской стрелке, но и на побережье у Евпатории, Алушты, Судака — на случай морского десанта. А во внутренних районах — на случай воздушного… Такое распыление сил обошлось дорого.
Слов нет, когда все позади, судить и рядить легче, — оговаривался Крылов. — Думается, однако, можно было и тогда более трезво оценить, велика ли реальная вероятность крупных вражеских десантов, в особенности с моря. А на суше противник уже стоял одной ногой в Крыму… И пока подошли из Севастополя приморцы, положение успело стать критическим: назревал прорыв фронта»>{125}.
Какое-то время, по свидетельству заместителя Ф. И. Кузнецова, а затем и полноценного командующего 51-й армией генерала П. И. Батова, войскам, ослабленным, не имевшим никаких запасов оружия, даже винтовок, укомплектованным в основной массе необученным личным составом, удавалось удерживать наступающего противника. Его первая попытка прорыва в Крым, предпринятая 24 сентября 1941 г., была в результате напряженных семидневных боев отбита. 8 октября немецкие войска снова перешли в наступление. В пятидневных боях они хотя и не смогли прорвать фронт наших войск, но овладели такими важными позициями, как Перекоп и Ишунь. Линия фронта, описывал ситуацию на основном направлении И. Е. Петров, проходила южнее Ишуня по линии Борисовка — Воронцовка — Воинка — Магазинка и представляла собой дугу, обращенную выпуклой стороной к югу, протяжением свыше 40 км, не считая побережья Сиваша и Чонгарского прохода. Из-за увеличившейся протяженности линии фронта плотность боевых порядков резко ослабла. Нашим войскам, не имевшим удобных тактических рубежей и естественных укрытий на плоской равнине, обороняться стало значительно труднее. Прорыв фронта обороны был делом нескольких недель.