– Но если Морлок выкрал ваши документы, то, выходит, он с ними на «Роттердаме»? – неуверенно вымолвил Вацлав. – Возможно, мы его найдём.
– Нет, господин Войта, – пристукнул каблуком по палубе Баркли. – Не мне надо бросать пить, а вам, раз уж вы так туго соображаете! В записке чёрным по белому написано: «Счастливо оставаться!». О чём это говорит? – Банкир помахал руками, точно крыльями. – О том, что Морлок упорхнул и прибудет в Нью-Йорк раньше нас. Неужели не понятно, что он был среди тех двух человек, сопровождавших больного в катере при отправке на дирижабль?
– А что, если послать на цеппелин сообщение, что на его борту находится вор, совершивший кражу на Роттердаме? – предложил Войта.
– Бессмысленно, – покачал головой Клим Пантелеевич. – Во-первых, Морлок мог никуда и не улететь, а остаться на пароходе. А письмо написал лишь для отвода глаз, совершив кражу документов, во-вторых, нет гарантии, что капитан «Роттердама» согласится заочно, без всякого следствия, обвинить своих бывших пассажиров в воровстве, а в-третьих, я не уверен, что вообще удастся связаться с дирижаблем из-за помех, так часто мешающих беспроволочному телеграфу.
– Мистер Ардашев, вы предлагаете сидеть сложа руки? – возмутился Баркли.
– Для начала надобно выяснить, что это за товар, а потом уже обдумывать сложившуюся ситуацию.
Американец молчал.
– Не хотите, не говорите. Но тогда нам будет труднее отыскать Морлока. Кстати, именно это и входит в мои обязанности, а не поиск и возврат ваших ящиков.
– Если вы вернёте мне товар, я заплачу вам десять процентов его стоимости, либо отдам в натуре десятую часть. Вас это устроит? – надтреснутым голосом осведомился банкир.
– Тогда я, тем более, должен понимать, о каком товаре идёт речь.
– Золото, – выдохнул Баркли. – Золотые слитки. Из России. Большевикам нужна валюта. Они отобрали много золотых изделий у своих граждан и церкви, переплавили в слитки, поставили клейма и отправили через Таллин в Стокгольм. Там вновь переплавили и поставили уже клейма шведского банка, чтобы продать на тамошней бирже, но об этом стало известно газетчикам. Они раструбили, что на Стокгольмской бирже торгуют кровавым русским золотом. Но это не совсем так, потому что часть слитков – это переплавленные царские империалы. Вот тогда мне друзья из «Легиа-банка» и предложили купить их через Берлинскую биржу, что мы с Эдгаром и сделали, чтобы потом выгодно перепродать на бирже Нью-Йорка. Именно это и было главной целью моей поездки в Европу, а не покупка аэропланов. «Голиафы» – прикрытие. Сделка очень прибыльная. Эдгар – умная голова – сбил цену золота на несоответствии слитков стандартам, предъявляемым к аффинажным заводам. У некоторых из них поверхность имеет поры и углубления. Словом, большевики пошли на уступки и через своего представителя в Стокгольме сбросили цену… Я не мог представить, что этот Морлок, вымогавший какие-то тысячи долларов, способен обмануть меня на миллионы!