– Les extrêmes se touchent[30].
– Так и я про то. Поэтому я и не строю из себя архангела Гавриила. Вот убьёшь меня, и добавится у тебя ещё один смертный грех. В сущности, ты такой же палач, как и я. И в аду нам гореть вместе.
– Я смотрю, ты опьянел что ли? Слушай, а как тебя звать на самом деле?
– Родители Нестором нарекли.
– А псевдоним?
– Агент особых поручений «D». Мне нравится его расшифровывать, как «дератизатор» – уничтожитель крыс.
– Ты слишком возвышенного о себе мнения. В прошлом эсер? Боевик?
– Угадал. Раньше боролся с провокаторами Охранки.
– Послушай, а с кем это ты сидел в кофейне на Гибернской улице?
– Не пойму, о чём ты?
– Хочешь, чтобы я показал тебе его фотографию?
– Знаешь, Ардашев, я хочу умереть с чувством собственного достоинства. И потому могу рассказать тебе о том, что не повредит делу революции. А всё остальное – государственная тайна. Даже если ты начнёшь пытать меня – ничего не добьёшься. Грехов добавится, а проку не будет.
– И то верно. Прихлопну тебя без сожаления, как комара.
– Могу я задать вопрос?
– Валяй.
– Как ты меня вычислил?
– Во-первых, не надо было кадрить американку, а во-вторых, не стоит оставлять на месте преступления улики, – вымолвил Клим Пантелеевич и бросил на стол сувенирные спички ресторана «Беранёк».
– Надо же! – сокрушённо покачал головой ликвидатор. – Как глупо попался!
– Не о том жалеешь. Ты невинного человека на тот свет отправил. И к тому же врача.
Панайотис опустошил ещё стакан и закурил новую сигарету.
– Это моя третья ошибка. Хотя, – осклабился собеседник, – врачи тоже грешники. Скольких людей они на операционном столе прикончили? Десятки, если не сотни тысяч.
– Ты мне надоел. Заканчивай. Пора на суд Божий.
Музыкант допил последнее и, глядя на Ардашева, сказал:
– Последняя просьба: застрели меня. Я боец и хотел бы умереть от пули.
– Не могу отказать.
Ардашев обошёл ликвидатора, приставил ствол парабеллума под мочку левого уха и нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел. Голова жертвы упала на грудь.
Резидент ВСЮРа тщательно протёр ручку пистолета скатертью и швырнул оружие под стол. Заперев дверь снаружи, он бросил ключ в решётку канализационного люка проходного двора.
Инспектор Яновиц прикончил уже вторую чашку кофе, приготовленного Марией, но ни хозяина детективного агентства, ни даже его помощника всё ещё не было.
Сухими, подагристыми пальцами полицейский набил трубку отменным роттердамским добберновским кнатером и вышел на улицу. Хороший табак доставил удовольствие и хоть немного скрасил томительное ожидание. Он посмотрел на циферблат карманных часов – начало двенадцатого. «Жду почти час, – подумал инспектор и как раз в этот момент прямо перед ним остановился таксомотор. Из автомобиля выбрался Войта.