– Почти.
– Вам оставить виски?
– Нет, благодарю.
– Как знаете, – опустил глаза банкир, забирая бутылку.
Баркли скрылся за дверью. Клим Пантелеевич отворил окно.
Солнце поднималось над уже проснувшимся городом. Берлинцы спешили на фабрики, заводы, в ателье и лавки, в школы и университеты. Тысячи автомобилей гудели клаксонами, над ними проносились поезда городской железной дороги, звенели колокольчиками трамваи и по старой мостовой мимо станций метро катили двуконные экипажи с дутыми шинами. Частный детектив вспомнил популярное в германии высказывание: Нью-Йорк весел, как современная, целеустремлённая молодая девушка, не признающая сентиментальностей. Париж чудесен, как избалованная красавица. Лондон мудр, как сорокалетняя дама. А Берлин и весел, и красив, и мудр. «Начался новый день, – подумал Ардашев. – Что принесёт он в этот мир?».
В холле гостиницы, перед отъездом, Клим Пантелеевич вновь направился к стойке регистрации. Портье, с которым частный детектив разговаривал о проживающих в отеле американцах, так больше и не появился. Его сменщик сказал, что он занедужил.
Поезд на Роттердам отходил с Лертского вокзала. Огромное здание, смотревшееся снаружи весьма величественно, изнутри изысками не отличалось. Две платформы по краям, одна – посередине. По стенам – электрические фонари. Подняв голову вверх, пассажир видел лишь бесконечные полукруглые железные фермы.
Состав был уже сформирован и готовился к отправлению. Провожающие суетились у вагонов, как всегда, мешая носильщикам. Наконец, людей на платформе почти не осталось, и обер-кондуктор крикнул в рупор обычное: «abfort!»[50]. Затем прозвучала последняя команда для машиниста: «fertig!»[51], и раздался гудок паровоза. Локомотив пошёл. Сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее.
Свинцовое небо висело так низко над пожелтевшим берёзовым лесом, что, казалось, вот-вот оно опустится и сломает верхушки деревьев. По остроконечным крышам ферм, добротным железным мостам и коптящим фабричным трубам было понятно, что поезд ещё бежал по территории Пруссии. Проносились тихие, почти стоячие речки. Постепенно исчезали леса и холмы. На смену им пришла равнина. Мелькали лишь кучки деревьев, да заливные луга с пятнистыми коровами, внимательно смотрящими на уже привычное им шумное железнодорожное чудовище, извергающие копоть и дым.
Клим Пантелеевич и Эдгар Сноу с удовольствием проводили время за шахматами. Американец оказался довольно сильным игроком, и Ардашеву приходилось непросто. Эдгар прекрасно знал не только теорию дебюта, но и миттельшпиля