Кирилл у меня. Вместе со сменой белья и зубной щеткой. Я боялся, что уговаривать придется. Ан нет, ни фига, как будто только и ждал приглашения, обрадовался даже. Сидит, мультики смотрит… какое он все-таки дитя еще! Cмешной такой: никак не может решить, на «ты» ко мне обращаться или на «вы», и все время путается. С одной стороны, сказывается строгое воспитание. С другой — мы же друзья и, по его годам, друзья старые…
А я распечатал твою и-мейлу, сижу вот, читаю и перечитываю. Старушка, ты никогда себя в прозе не пробовала? Мне даже жаль, что послание предназначено только мне, то есть я не могу показать это произведение критикам. Офигенное письмо! И в нем — вся ты.
Можно, я отвечать буду снова по пунктам? Ну, прости, пункты — это мой пунктик. Впрочем, это ведь первоначально было твоей идеей: изъясняться при помощи пунктов, как в научных рефератах. Так что терпи. А мне так даже проще. Я столько лет учительствую, что привык. Помнишь: мелом на доске да по пунктам? «Дети, если нет вопросов по третьему пункту, переходим к пункту четвертому.» В конце концов, ты столько мне всего прощала, прости уж заодно и эту слабость.
Первое. Про пистолет. А, уже ответил…
Второе. Про определения. Ты обозвала меня «гомо». А ведь «гомо» в переводе с мертвой латыни на живой русский — это «человек». А «человек» — помнишь, у классика? — звучит гордо. Так мне что, уже можно гордиться собой? Называй меня так всегда теперь, пожалуйста! А если серьезно, то я тебя люблю. Пусть тебе это извращением каким-то кажется, да и самооценочка у тебя, прям скажем, не на высоте. Однако такого человека (подчеркиваю, не бабы, телки, сучки и т. п., а человека), как ты, в моей жизни еще не было. Мы — друзья? Отлично! Значит, у меня никогда прежде не было такого друга. Но ты стоишь гораздо большего, чем только дружба. А насчет «трансформации» меня обратно в «нормальные» — даже и не знаю, что сказать. По молодости, когда стоит (причем не на кого-то стоит, а просто стоит, и все), я пробовал с девочками. Три раза пробовал. С разными. И каждый раз, как бы пьян я ни был, на какой-то точке все прерывалось, растворялось, уходило в никуда и, по возможности, превращалось в шутку — во избежание объяснений и извинений. Знаешь, вот сейчас иногда смотрю свои собственные старые фото — классный пацанчик был, мечта педофила. А тогда я так ненавидел себя (свой рост, свои нескладные ручки-ножки), что сказать первому девочке (да кому бы то ни было!) «хэлло» было бы равносильно прыжку в пропасть. В пропасть не напрыгаешься, ну, вот и «хэлло» свои я, сидючи тихо по углам, при себе держал. Сейчас, в мои сорок два, я чувствую себя «в порядке» и, в отличие от тебя, дурочка, более не комплексую. И люди это чувствуют. И я чувствую, как они, люди, причем, обоих полов, тянутся ко мне. Для особо непонятливых поясняю: это я тебе лекцию читаю на больную тему, а будешь упорствовать, примусь за практическое занятие.