— Беги!
Не понимала, почему ору. И заметила, что меня колотит как в лихорадке, только когда Нольд осторожно приобнял за плечи, а Ян положил ладонь прямо на макушку. Голова у меня дергалась, как у болванчика на пружинке. Оказывается, я так плакала, и трясло кроме нервов еще от слез.
— Идите куда подальше… Оба!
Отбила от себя все успокаивающие поглаживания, развернулась и пошла прочь — к зданию. Пусть до утра тренируют воздух, а с меня хватит!
Нольд ни о чем не спрашивал, не делал замечаний и вообще не трогал, ни словом, ни физически — даже ласково. Отдал пакет со сменной одеждой и полотенцем, ушел с Яном в мужскую раздевалку, а когда вышла в сухом и босая, просто повел к машине — поехали домой.
Я думала о чем угодно, только не о прошлом, — строила планы будущего: завтра с утра пойду по магазинам и наберу всего про запас от примитивных трусов до ботинок, отосплюсь и отъемся. Схожу в кино одна, посижу в кафе одна, поживу день мирной жизнью под защитой замедлителя регенерата, притворившись обычной молодой и беззаботной женщиной, которая отдыхает в воскресенье. Без оглядки на слежку. И без единой мысли о плузверях, секте, команде и сородичах-некромантах… с последним не очень получится. Притвориться можно, но глаза и нюх не выключишь — духовные трупы буду видеть, а неупокоенное тело смогу почувствовать и глубоко под фундаментом торгового центра, если там попадется кто-то очень исторически-давний. Моя природа всегда со мной, от нее не сбежать.
А хочется. Отец всему учил, и я прилежно училась… как жить травоядным и по сути безобидным животным в мире, где есть охотники за нашим некромантским мясом и шкурками. Правильно Фортен сказал — «выживанию». Судьба же, вот подарок, подбросила мне в пару буквального хищника, Инквизора и полузверя в одном лице, и его стиль жизни иной. Сегодня почти получилась гармония, если он догоняет, а я убегаю, и полный провал, когда он нападает, а я не умею драться…
От меня пахло жертвой? Исконной, животной, той самой травоядной добычей, которая противна полузверям?
Нольд завернул куда-то с дороги, встал на парковочном месте и выключил мотор. Машина вся погасла в полутьме и тишине. Свет проникал в салон со стороны лобового стекла от далеких фонарей дальше по улице, а звук остался только внутренним. Я услышала, как скрипнула обивка сиденья, когда Нольд откинулся на него спиной. Он устал? Мы даже домой не доехали.
— Ева, не молчи.
Да я бы не молчала, если бы знала — что говорить. Отстегнула ремень, качнулась к нему и обняла под руку, щекой прижавшись к плечу — слов нет, но он не должен думать, что я зла или обижена. Это не правда.