Помимо воли я растрогалась. Никто еще не предлагал мне руки и сердца, и слова Элиота мне польстили. Но в то время, как одна часть моего существа слушала Элиота, другая металась кругами, как белка в клетке, потому что я помнила о Боскарве, о земле, которую Элиоту так хотелось продать Эрнесту Пэдлоу.
«Ты не единственный мой внук».
– …по-моему, смешно вдруг распрощаться и расстаться навсегда, когда мы только что встретились и когда впереди нас ждет столько хорошего.
– Например, Боскарва, – тихо сказала я.
Улыбка слегка застыла на его губах. Он поднял брови:
– Боскарва?
– Давайте все начистоту, Элиот. По той или иной причине вам понадобилась Боскарва, и вы думаете, что Гренвил может завещать ее мне.
Он набрал в рот воздуха, чтобы, как казалось, все отрицать, но вдруг заколебался и ограничился долгим вздохом. Он грустно улыбнулся. Провел рукой по макушке.
– Какая же вы хладнокровная! Прямо в Снежную королеву вдруг превратились.
– А понадобилась вам Боскарва, чтобы продать ее Эрнесту Пэдлоу для застройки.
– Да, – осторожно сказал он и замолчал. Я ждала. – Мне нужны были деньги на строительство гаража. Гренвил устранился, и я обратился к Пэдлоу. Тот согласился под обеспечение Боскарвы. Джентльменское соглашение.
– Но Боскарва вам не принадлежала.
– Я был уверен, что будет принадлежать. Не было ничего, что могло бы этому воспрепятствовать. Гренвил был стар и болен. Финал мог наступить в любую минуту. – Он простер руки. – Кому пришло бы в голову, что три года спустя он все еще будет с нами?
– Вы говорите так, словно желаете его смерти.
– Старость – ужасная штука. Она печальна и одинока. Он прожил хорошую жизнь. Но теперь разве осталось в ней хоть что-нибудь, за что ему стоило бы цепляться?
Я чувствовала, что не могу согласиться с Элиотом. Старость, как это было в случае с Гренвилом, способна сохранять достоинство и смысл. Лишь недавно познакомившись с Гренвилом, я успела его полюбить, он стал частью меня. Мысль о его смерти была для меня невыносима.
Стараясь оставаться на почве практической, я сказала:
– А вы не могли бы расплатиться с мистером Пэдлоу как-нибудь иначе?
– Я мог бы продать гараж. По тому, как идут дела, все равно этим кончится.
– Я думала, что дела там у вас идут прекрасно.
– Пусть все так и думают.
– Но если продать гараж, что вы будете делать?
– Ну а что бы вы могли мне предложить? – Он сказал это весело. Так говорят с ребенком-фантазером, подыгрывая ему.
– А как насчет мистера Кембека и музея старых автомобилей в Бирмингеме? – спросила я.
– У вас обременительно хорошая память.