– Фигня на высоком каблуке.
Когда она станет единоличным владельцем собственной небольшой художественной галереи, то не будет носить туфли на высоком каблуке. После того как она сыграет по всем правилам, заведет связи и утвердит свое имя в качестве авторитета в мире искусства, она будет носить сексуальные легинсы и яркие кроссовки на работу каждый день. Все, кто возражает, могут любезно отвалить.
Звонит телефон, прерывая ее фантазии о мягких толстовках с капюшоном и спортивных лифчиках на бретельках. Селлина подается вперед и смотрит на экран. Джованни.
– Зачем?
Она обеспокоена. Он никогда не звонит ей. Несмотря на то что они знакомы и связаны всю жизнь. Их отцы были лучшими друзьями, она провела бо́льшую часть своего детства с братьями Бьянки. Если Селлина обожает младшего брата Нино и давно заботится о нем, то Джованни… это совсем другое дело. Все сложно.
– Да? – отвечает Селлина. Их общение друг с другом нельзя назвать сердечным. Во всяком случае не с тех пор, как она была подростком. Если он звонит, значит, есть причина. С тем же успехом можно перейти к делу.
– Приезжай ко мне домой, – рявкает он своим хриплым голосом. Это часть проблемы с Джованни – слишком мужественный, слишком гордый и задиристый, использующий свой титулованный чистокровный авторитет, чтобы приказывать людям.
– Что? Прямо сейчас?
– Да, пожалуйста, – говорит он и затем следует молчание.
Дерьмо. Селлина откидывается в кресле, отбрасывая густые, выпрямленные волосы за плечи. Она закручивает их за голову, мысленно перестраивая свое расписание. Затем тянется за карандашом и говорит:
– Дай мне тридцать минут.
– До встречи. – Он заканчивает разговор.
Селлина набирает в телефоне другой номер и подносит его к уху. Она заканчивает писать в календаре, затем встает, чтобы снова обуть туфли на каблуках. Они похожи на блестящую тюрьму для ее ног.
– Привет, Габриэлла? Это Селлина Де Лука… У меня все хорошо, но я должна извиниться перед тобой. Кое-что произошло, и мне нужно перенести наш обед. Как насчет пятницы?
Через двадцать пять минут Селлина стучит в тяжелую дубовую дверь кабинета Джованни. Когда-то давно это был кабинет его матери. Селлина улыбается, вспоминая эту яркую женщину с кожей цвета слоновой кости и иссиня-черными волосами. То немногое, что она знает по-японски, она узнала от нее. В свою очередь, мать Селлины обучила Нино и Джованни суахили[11].
Услышав оклик Джованни, она заходит в комнату. Потолки высокие и арочные. Яркое освещение в нишах сделало мраморные двери и каменные стены кремовыми и элегантными.