— Мудрёно, по-научному ты говоришь, Вася, как по Марксу. А я тебе скажу по-простому — природой в человеке заложено, что если он умнее, хитрее, энергичнее, изворотливее, то и стоять он должен выше того, у кого этих качеств нет.
— Всё было бы правильно, Григорий Фоминых, вот так как ты говоришь, если бы это всё было направлено на благо народа, а не только на самообогащение. Вот в этом то и вся суть новой жизни, то есть социализма. А гласит она так — от каждого по способностям, каждому по труду. Сделал для страны больше, за это и получи больше. Вот в этом то ты хоть согласен, Григорий Фоминых? — спросил Василий.
— Нет, Вася, не согласен. И никогда не соглашусь, — Григорий снова закашлялся, а после продолжил: — и никто из нас, а нас в стране немало, — никогда с этим не согласится. Мы всегда будем вредить вашей новой власти. Ты, Вася вспомни, ведь ваша власть висела на волоске во время гражданской войны, но Господь Бог оказался на вашей стороне, хотя вы, большевики, и отвергли его. Вот это для всех и стало большой загадкой. И когда моя власть стала терпеть поражение, и она поняла, что сопротивление бесполезно, она просто растворилась во всем народе и будет ожидать удобного момента, чтобы, Вася, так ударить твою власть, а это будет обязательно, что мало не покажется. Жаль, что до этого момента я не доживу…
— Этого уже никогда не будет, Григорий Фоминых. Советская власть, власть народа, утвердилась окончательно и навсегда. А вот расстрелять тебя как убийцу и бандита, и отомстить за твои злодеяния я просто сейчас могу, без суда и следствия. Но я этого делать не буду, вот в этом и есть разница между мной и тобой. А попадись я тебе в такой ситуации, ты бы со мной не церемонился. Я не бандит, как ты, чтобы устраивать самосуд. Есть специальные органы, которые определят степень твоей вины, и с тобой поступят по закону, да и не только с тобой, но и такими же другими.
Василий подошел к окошку, увидел светлую полоску на восточной стороне темного неба и продолжил:
— Вот мы с тобой, хотя и враги, но проговорили всю ночь. Уже светает, скоро сюда зайдут лесорубы вместе с Тихоном, нашим командиром отряда самообороны, и вместе с ним отправим тебя в районный особый отдел. А Миху и деда Силантия ты уже не сможешь предупредить. Возьмём и их. Ну вот и всё, Григорий Фоминых, пришел конец твоим злодеяниям.
— Нет, Вася, не злодеяниям, а пока пришел конец моей борьбе с твоей властью. Но если уж ты меня не расстрелял, то остается надежда, что не всё еще потеряно. Ведь надежда умирает последней, так ведь говорит пословица?