Когда-то она вместе с мамой приехала в Мышалово на работу учительницей, потом перешла в район. На митинге по поводу похорон его мамы Елена Григорьевна сказала речь, которую Степан запомнил на всю жизнь.
— Дорогие соотечественники. По нашей земле еще бродят недобитые враги Советской власти. Они понимают, что недолго им придется по нашей земле, что земля горит у них под ногами, и скоро придет то время, когда мы их похороним на задворках истории…
Похоронили маму рядом с отцом; на могиле отца стоял деревянный крест, сверкая свежей краской, а вот на могилу мамы поставили небольшую невысокую пирамидку с красной звездой.
И тогда Степан спросил тетю Лену, — почему так?
— Так надо, мой мальчик, — ответила Елена Григорьевна.
* * *
С тех пор прошло немало времени, закончилась и Великая отечественная война, и всю войну Степан был разведчиком, и сегодня он плакал в третий раз. Он только что похоронил жену Машу, свою боевую подругу и спутницу жизни. Он до сих пор помнит, как к ним в разведвзвод пришла Маша Пашкова, симпатичная девушка с озорной веселой улыбкой и представилась:
— Младший сержант Пашкова. Буду у вас радисткой.
Степан был уже старшим сержантом и временно замещал командира взвода. Когда началась война, Маша заканчивала 10 класс, а после окончания школы пошла на краткосрочные курсы радистов.
Степан хотел подняться с колен, но какая-то сила его так притягивала к земле, а в его голове бежали мысли, обгоняя одна другую, и вся его жизнь будто уместилась в этот небольшой промежуток времени.
Он вспомнил и первое легкое ранение Маши, и второе ее ранение, более тяжелое. И как он нес ее раненую ночью через линию фронта, и потом сам принес ее в медсанбат и утром хотел ее навестить.
Но этой же ночью их полк получил приказ с рассветом перейти в наступление. Это было ранней весной 1944 года после снятия блокады Ленинграда. И только после окончания войны Степан разыскал Машу в одной деревушке Ленинградской области.
Он вспомнил, как пришел к ней в дом, и как она, увидев Степана в окно, спряталась и не хотела, чтобы он увидел её покалеченную войной. У Маши было тяжелое ранение правого плеча, ампутация левой ступни и ампутация правой кисти руки. Степан узнал об этом еще в госпитале, где ей делали операции.
Когда Степан вошел в дом Маши, а это было 9 мая 1946 года, то за столом сидели все родные Маши, а один стул стоял пустой. Степан представился, сказав, что он Степан Зуев и что он однополчанин Маши.
Наступила пауза. Все смотрели на Степана, на его статную высокую фигуру, на его сверкающие на груди награды и молчали. И только девочка лет шести, видимо, чья-то дочка, тихо сказала: