У Василия было время в запасе. Руководство шахты зная об его трагедии в семье пошло ему навстречу. Поэтому все свободное время Василий проводил в больнице встречаясь с Настей в те минуты, когда Василиса засыпала после болеутоляющих уколов. А Настя вновь и вновь говорила с ним о случившейся трагедии, часто повторяясь, вспоминая вновь и вновь мельчайшие подробности. Она возмущалась цинизмом и наглостью бандита Григория Фоминых, который с женой приходил на день рождения Егора.
— И вроде бы приличные люди, и даже рогатину подарили Егору, а вот ведь как они изменились, — говорила Настя Василию.
— Нет, Настя, это не они изменились, это изменился государственный строй. Вот мой отец этот строй принял без колебаний. Он прошел суровую правду жизни, он видел, как жили простые люди в его селе. Потом будучи конвоиром заключенных, видел, как эти люди шли на каторгу, борясь против царского режима. Отец видел блеск и нищету того строя, и эти две формы жизни разделяла огромная пропасть.
Василий немного помолчал, а потом как бы в раздумье произнес:
— Но вот что порой мне непонятно. Ведь Григорий Фоминых тоже ведь не из богатых. И тоже прошел непростую жизнь, но с самого начала этой жизни он поставил себе цель любой ценой забраться на самый верх богатой жизни, и видя, что эта цель от него уплывает, он и стал мстить всем.
Настя слушала Василия прикрыв глаза, а его слова текли как ручеек, под журчанье которого она, прислонясь к нему вспоминала события последних дней.
А Василий, приобняв Настю, продолжал:
— Я думаю, что у этого бандита нет идеи. Ему безразлично кого убивать лишь бы отомстить за свою несостоявшуюся богатую жизнь. А деньги, с которыми они с женой удрали из Мышалово у них или кончились, или где-то лежат мертвым капиталом. Вот от злобы на всё происходящее в этой новой жизни, Григорий стал хуже и злее загнанного зверя. Но придет час расплаты и для него, и для таких же как он бандитов, потерявших человеческий облик.
Василий замолчал, и Настя, приоткрыв глаза, взглянула на него, подумав про себя: «Какой же он умный у меня, всё то он знает», а вслух тихо проговорила:
— Вася, как же я тебя люблю.
И Василий понял, о чем думает и мечтает Настя. Он обнял её, поцеловал и сказал Насте:
— Ты помнишь тот кружок, который я нелегально посещал, когда мы с тобой еще учились в гимназии. Это время для меня не прошло бесследно…
Он помолчал немного, а потом сказал, как бы отвечая на невысказанные мысли Насти:
— А с тобой мы обязательно будем вместе. Вот мама поправится, ты за ней эту зиму поухаживаешь, а летом будущего года я приеду, и мы с тобой поженимся. Я тебя увезу в Кемерово, поедешь со мной?