Паша и Тихон пошли по берегу реки вдоль зарослей и наткнулись на огромные следы, которые вели к самой воде. Метрах в тридцати от этих следов они устроили засаду.
Ждать пришлось недолго, часа полтора. Первой учуяла медведя Найда. Она повернула свой нос в сторону зарослей, шерсть у нее на загривке встала дыбом, и она издала легкое рычание. Паша всё время держал ружье наготове, и когда заросли зашевелились, он взвел оба курка.
Наступил кульминационный момент охоты — показалась голова медведя. Когда он полностью вышел из зарослей, то встал на задние лапы и посмотрел по сторонам. Тут же прогремели два выстрела, почти одновременно. Найда сразу бросилась к медведю, но тут же раздался окрик: «Найда, назад». И прежде чем подойти к медведю Паша перезарядил ружье, подождал немного, и только тогда подошел к зверю.
Это был крупный старый самец с седеющим загривком и со съеденными зубами. Обе пули попали ему в голову, и при тщательном осмотре охотники обнаружили и старое пулевое отверстие у него на спине.
— Ну что с ним будем делать, товарищ старший егерь, — шутливо спросил Паша.
— Как что. Снимем шкуру, высушим ее, и когда Степка подрастет немного, отдадим ее ему и скажем…
Тихон помолчал в какой-то задумчивости, потом продолжил:
— Нет, ничего не будем говорить. Когда подрастет, то и сам всё поймет.
А вечером Тихон позвонил из поссовета в охотхозяйство района и доложил об убитом медведе. Дома Тихон попросил своего отца завтра позвонить в район, на почту, чтобы срочно отправили телеграмму Василию в Кемерово о трагической гибели его брата Егора.
Похороны Егора районное лесничество взяло на себя, так как Егор погиб, находясь на работе, и назначило их, как и положено по православному обычаю на третий день. И на третий день рано утром Тихон поехал в районную больницу, где в кабинете главного врача ему отдали золотой крестик Егора на серебряной цепочке. Тихон упросил ответственного за похороны заехать в церковь и совершить необходимый в таких случаях ритуал. Священник в церкви спросил:
— Усопший был верующим?
Тихон замялся сначала, но потом твердо сказал:
— Он был крещеным. И вот подтверждение тому, — и Тихон достал золотой крестик и показал его священнику.
Священник внимательно осмотрел этот крестик и сказал:
— Это не гоже, что такая дорогая вещь будет лежать под землей, но и без этого православным на том свете тоже нельзя. Давайте мы с вами произведем обмен — я прикреплю усопшему на шею наш обычный крестик, а вы отдадите мне этот с цепочкой.
Тихон на минутку задумался, а что он скажет Татьяне, вдове Егора, а также Василию, его брату. В голове его бежали мысли, что, если Татьяна приехала в Мышалово по комсомольской путевке, значит она комсомолка, а Вася давно в партии большевиков; Степка — тот вообще маленький несмышленыш. Поэтому Тихон сказал только одно слово: